Через час выпив, привезённую Пиратовым, водку я сидел на ЦБУ и принимал поздравления от товарищей, но приехавший из третьей миномётной батареи Чистяков рассказал, что Беляев уверен на сто процентов что это он ранил Бараева и убил его помощника. Всем рассказывает, что он своими глазами видел, как мина воткнулась тому в спину. В принципе, мне было наплевать, кто его убил, главное что это сделала моя артиллерия.
После обеда меня пригласил к себе в палатку начальник клуба, посмотреть отснятый материал, а тут заваливает подполковник Елчин и начинает рассказывать про Беляева, который ранил Бараева и убил его помощника. Мы переглянулись с Сергеем и рассмеялись, так как просмотрели уже плёнку и оба видели что это снаряды дивизиона упали в тот момент во двор школы, а мины разорвались далеко в стороне.
Настроение было праздничное, поэтому вечером я немного расслабился и неплохо посидел со своими офицерами.
17 декабря 1999 года. Начинался новый день, обычный день штабного офицера, правда
15:50 офицера, который постоянно стремился на передовую, но командир полка его не отпускал. Когда вставал вопрос о размещении КНП командира полка и спрашивали моего мнения, то я его выбирал чуть ли не в передней линии, за что всегда выслушивал ворчливое раздражение полковника Сергеева: – Товарищ подполковник, командно-наблюдательный пункт командира полка размещается, согласно устава, в трёх-четырёх километрах от переднего края. А вы, куда вечно меня тянете?
Но я всегда хотел всё видеть своими глазами и принимать в этом непосредственное участие: как про таких говорят – "пионерская зорька в жопе играет". Вот и сегодня ничего не предвещало для меня, что этот день запомнится на всю оставшуюся жизнь и я буду гордиться тем, что сумел поднять в атаку солдат и атаковать высоту. Не знал я также, что 7 января буду последним офицером, который вырвется живым из захваченного боевиками Аргуна. А 17 января, ворвавшись на завод в Старопромысловском районе, будем отрезаны от своих. Убитый генерал Малофеев, лежит в шести метрах от меня, у стены. Рядом с ним, отрезанный сильнейшим огнём и лихорадочно шепча в радиостанцию слова прощания, командир взвода ВВ. У моих ног, умирает смертельно раненый Сашка Шараборин. А я, держа в левой руке гранату Ф-1 без кольца, спокойно смотрю на приближающихся боевиков, готовясь взорвать себе, умирающего Шароборина и духов. Но этого я пока не знал и сидел на совещании, слушая решение зам. командира полка (сам Сергеев находился в Моздоке) о блокировании Октябрьского со всех сторон и о развёртывании подразделений первого батальона в сторону населённого пункта Андреевская Долина. Третий батальон решили ставить по окраине Кирово.
…. – Борис Геннадьевич, – меня подозвал к себе подполковник Тимохин, около которого стоял генерал Малофеев. Он с несколькими офицерами накануне прибыл к нам в полк, чтобы возглавить и руководить действиями нескольких полков, в том числе и нашим, – я поехал в первый батальон, а ты тут разберись, откуда духи четыре мины по батальону положили перед нашим приездом.
Заместитель командира с генералом укатили, уехал и капитан Бурковский. Я остался на КНП один с двумя моими солдатами: Евдокимовым и Поповым. День разошёлся во всю, туман исчез, лишь внизу стлался сизым дымком. Солнце светило неярким светом, смягчая сумрак теней и навеивало спокойное настроение. Мы развернули приборы, я вошёл в связь со вторым дивизионом, услышав о его готовности об открытии огня по первой моей команде. Прильнув к окулярам оптического прибора, стал осматривать пустынные улицы Кирово, но ничего не видел. Из населённого пункта, из разных мест доносились звуки перестрелки и было непонятно с кем боевики там могли перестреливаться. Навёл прибор на мукомольный комбинат, но и там не было видно движения, не было его и на территории ТЭЦ. Хотя я понимал, что сотни глаз боевиков в этот же самый момент также напряжённо обшаривают склон холмов, где мы находились и нагло, особо не скрываясь от них, передвигались. Огонь они не открывали, понимая, что сразу же получат многократно сильнейший отпор.
Откинувшись от прибора, потёр пальцами уставшие глаза и с интересом стал наблюдать за сапёрами, скопившимися недалеко от нашего наблюдательного пункта. Казалось, что здесь собралась вся рота: человек тридцать солдат толпилось вокруг экскаватора, на базе КРАЗа. В пяти метрах от него стояла и тарахтела ПЗМка на базе "Кировца", а вскоре подъехала, сверкая отполированными траками и гордо неся над собой высоко поднятую лопату ИМР. С неё соскочил начальник инженерно-сапёрной службы полка майор Яблоков и вокруг него на пять минут сгрудились солдаты, наверняка получая последние инструкции. Потом они дружно рассыпались и полезли на технику: экскаватор с ПЗМкой двинулись вперёд и остановились в двухстах метрах дальше прежнего места, а Андрей Яблоков направился в мою сторону.
– Борис Геннадьевич, как тут "обстакановка"? – Андрей протянул руку и Попов дал ему фляжку с водой.
– Да, нормально, но чувствую что духи где-то недалеко. А ты то, что сам тут делаешь?
Яблоков шумно выдохнул воздух, после нескольких крупных глотков: – Командир хочет, чтобы я оборудовал ещё одно КНП полка. Вот я сейчас и пройду немного влево и посмотрю там место.
– Ты чего? Ты куда хочешь пройти?
– Да вон к той высоте и посмотреть там место, – Андрей беззаботно махнул рукой в сторону высоты, вокруг которой мы крутились десять дней тому назад.
– Андрей, не ходи туда…. Что-то мне не нравиться твоё решение.
– Да ну, ерунда. Никого там нет, я позавчера туда выскакивал за брёвнами для этого пункта, – для убедительности Виноградов стукнул кулаком по небольшим брёвнышкам, которыми были обшиты стенки окопа.
Понимая, что мне его не остановить, я предложил ему следующее: – Хорошо, давай сделаем тогда так. Ты сейчас устанавливаешь на своей радиостанции мою частоту. Если что-то случится, выходишь сразу на связь, а я тебя прикрою артиллерией.
На том и порешили: Андрей ушёл к ИМРке, на которой в живописных позах восседали восемь сапёров, и через две минуты вошёл со мной в связь. Тяжёлая сапёрная машина двинулась вперёд, на две минуты остановилась около остальной техники, потом сорвалась с места и стремительно помчалась к вершине высоты навстречу своей гибели.
Я проводил взглядом сапёров и снова стал наблюдать за окраиной Грозного. На улицах по прежнему не было видно ни местных жителей, ни боевиков, хотя внезапно возникающая стрельба в разных местах Кирово, доказывала – боевики присутствует и их достаточно много чтобы атаковать нас и сбить с занимаемых позиций.
Откинулся от прибора и вновь взглянул на сапёров, которые толпились у своих машин, наблюдая за уехавшими, но мне не была видна ни машина, ни вершина высоты из-за закрывающего их косогора.
Только прильнул к окулярам оптического прибора, как настороженное ухо уловило звуки вспыхнувшей интенсивной стрельбы автоматов и глухие выстрелы из гранатомётов в той стороне, куда уехал Яблоков. Сапёры у машин беспорядочно перемещались вокруг машин и тыкали руками в сторону невидимой высоты, а потом внезапно рассыпались и сгрудились за экскаватором – наверно, их тоже обстреляли.
Я схватил микрофон и стал вызывать Андрюху Яблокова, но всё было бесполезно – эфир лишь шипел помехами и молчал. Бросив микрофон, я метнулся к выходу из окопа и тут же столкнулся с солдатом-сапёром, прибежавшим ко мне.
– Товарищ подполковник, – заполошно закричал боец, ещё шире распахнув свои и так широко раскрытые испуганные глаза, – ИМРку подбили… Идёт бой… Что делать? Вы единственный офицер….
Схватив солдата за руку, я как можно спокойнее сказал: – Сейчас я накрою духов артиллерией, а потом что-нибудь придумаю.
Сапёр с надеждой посмотрел на меня и умчался назад, а я подскочил к карте и быстро подготовив данные, передал их на огневые позиции.
– ….. "Самара", только поточней работать и быстрей. Наши в засаду попали…
Две минуты, за которые дивизион успел навести орудия и открыть огонь, пролетели мгновенно, но я так и не принял решения. Звуки разорвавшихся снарядов, прервали мои колебания. Я подготовил огонь так, чтобы снаряды рвались сзади вершины высоты, и так чтобы они отрезали пути отхода боевиков, нервировали их, отвлекали и не нанесли поражения оставшимся в живых сапёрам. Хотя, всё могло быть и совершенно по другому: данные я готовил по наитию и дивизион мог спокойно долбить, как раз по сапёрам, а не по боевикам.