Я больше не слушал оправдания, вскинул бинокль и первое что увидел, облившись холодным потом – сержанта с двумя солдатами, которые молча мчались к вершине, а боевики их ещё не видели.
Чёрт побери, я же совершенно забыл про них и достаточно боевикам только обернуться, как они будут тут же уничтожены.
– Огонь, огонь! – Проревел я команду, вскинулся над краем и, не скрываясь от боевиков, первым открыл огонь по вершине. Рядом со мной открыли огонь артиллеристы, мои солдаты, а через полминуты и остальные сапёры, мигом взлетевшие к нам.
Чеченцы заметались, но уже через пятнадцать секунд открыли дружный ответный огонь. Я поднялся во весь рост и, не обращая внимание на рой пуль, заорал изо всех сил, даже и не надеясь, что сержант с солдатами меня услышат или увидят.
– Уходите, уходите обратно, – я прыгал и махал рукой. Мелькнула шалая мысль: поднять сейчас всех в атаку, отвлечь всё внимание духов на себя, а в это время трое сапёров незаметно прорвутся туда и в спину перестреляют чеченцев. Но тут же откинул эту идею. Это не кино,
где герой врывается в расположение противника и одной очередью валит в полдесятка врагов. Ну, даже если парни и ворвутся внезапно в тыл к духам и каждый убьёт по одному боевику, ну восьмерых-девятерых, но остальные их за это время срежут. И пока мы добежим за три-четыре минуты до вершины, трое бойцов будут уничтожены и уцелевшие духи огнём в упор встретят нас. Эта вершина не стоит таких потерь. Мы их огнём артиллерии уничтожим или заставим убраться оттуда. Я ещё сильнее запрыгал и энергичней замахал руками и к моему большому удивлению, меня не только заметили, но и поняли мой приказ. Сержант что-то прокричал бойцам и, одновременно развернувшись, они помчались к лощине.
Я присел к артиллеристам, которые колдовали над радиостанцией: – У вас чего?
– Мы с реактивного дивизиона. Сейчас, товарищ подполковник, сейчас мы войдёт в связь и мокрого места не оставим от этих бандюг. – Майор схватил микрофон и стал вызывать огневые позиции дивизиона, а я опять выглянул из-за края. Сержант с солдатами уже скрылись в лощине и наши автоматы один за другим стали замолкать. Как-то быстро прекратили огонь и боевики.
– Андрей, давай веди своих сапёров к моему КНП, а я на несколько минут задержусь здесь. – Яблоков послушно мотнул головой и, отдав команду, на заднице съехал к еле заметной тропинке. За ним спустились остальные и цепочкой потянулись в нашу сторону.
– Ну что? – Нетерпеливо обратился к офицерам, которые меняя друг-друга безуспешно пытались вызвать на связь дивизион.
Майор с досадой опустил микрофон: – Да, блин чего-то на связь не выходят.
– Эх вы, пионеры. Ну-ка, отодвинься, – я бесцеремонно отодвинул артиллеристов от их радиостанции и стал щёлкать тумблерами, выставляя частоту со вторым дивизионом.
– "Самара. Я, Лесник 53! Приём"!
– "Лесник 53! Я, Самара! У вас всё нормально?" – Мгновенно ответил второй дивизион тревожным голосом Чикина.
– "Самара, всё нормально, прими координаты. Монреаль 2, точно 5. Огневой налёт, 72 снаряда. Огонь! Я, Лесник 53". – Продиктовал я кодированные координаты и поднял взгляд на офицеров арт. полка, – вот так, товарищи офицеры. Мы сюда воевать приехали, а не щи лаптем хлебать. Запомните мои слова: офицер без связи – это преступник.
Сказал я вроде бы доброжелательно, но офицеры обиделись и теперь молча настраивали радиостанцию на свою частоту, а в это время разорвались первые снаряды залпа и замолотило. Несколько снарядов разорвалось на самой вершине, остальные разорвались сзади вершины. Я так и хотел, чтобы отрезать или накрыть отходящих боевиков от зелёнки. То, что они сейчас уйдут с высоты – я не сомневался.
– Всё, мужики, пошли, – презрительно глянув на окраину Кирово, так и не посмевшую открыть по нам огонь, я спокойно пошёл в сторону КНП. За мной пошли Попов с Евдокимовым, а за ними потянулись артиллеристы со своими солдатами.
Когда мы подошли к экскаватору и ПЗМке, где собрались все сапёры, со стороны лагеря мчалась колонна БМП, танков. И на первой машине восседал Тимохин с генералом Малофеевым – быстро примчалась подмога. Я присел на высохшую траву, скинул с потной головы шапку и стал набивать пустые магазины патронами. В таком положении меня и застал начальник клуба, первым соскочив с танка с видеокамерой в руках. Когда он закончил снимать меня, я встал и доложил подошедшим генералу и Тимохину о случившимся. Доложил и Яблоков. Андрей закончил доклад и предложил: – Товарищ генерал, давайте атакуем сейчас пехотой на БМП высоту, пока ИМР не разгорелась и можно её восстановить….
Малофеев поглядел задумчиво на вершину: – Нет, сначала накроем её артиллерией, а потом – атака.
Генерал взмахом руки подозвал офицеров с арт. полка и приказал им нанести реактивным дивизионом удар по высоте. Артиллеристы сразу же засуетились вокруг радиостанции, а генерал приказал, как только реактивщики откроют огонь – всем спрятаться. Но минуты проходили за минутой и у артиллеристов ничего не получалось и они стали с опаской поглядывать в сторону генерала.
Конечно, это было нехорошо, но я почувствовал злорадство и одновременно удовлетворение. Так обделаться в такой момент. А ведь у меня в артиллерии многое чего неприятного было, но в боевой обстановке всегда было "чики-чики". И как бы я не относился к Семёнову, к не всегда трезвым Чикину и Пиратову, но сейчас я почувствовал гордость за них и что мы всё таки выше многих артиллерий группировки.
Ощущая подъём, я подошёл к Малофееву: – Товарищ генерал, разрешите и мне открыть огонь. А то что-то реактивщики тянут резину.
Конечно, последние слова не стоило говорить, но пусть меня простит бог. Генерал мотнул головой и я махнул рукой, подзывая Евдокимова с радиостанцией. Быстро продиктовал координаты второму дивизиону и с гордостью поглядел на присутствующих, когда через две минуты снаряды обрушились на высоту. К этому времени ленивый дымок над ИМР постепенно превратился в бушующее пламя и стало понятно, что с инженерной машиной всё покончено.
После окончания огневого налёта, зарычали двигатели БМП восьмой роты и танков, развернувшись в цепь, машины двинулись на высоту. Танки дали несколько выстрелов и через пять минут пехота была около горевшей ИМР. Генерал с подполковником Тимохиным вскочили на танк, я на своём ПРП, командир третьего батальона на БМП помчались на злополучную высоту. На вершине пехоты уже не было, так как они по приказу генерала ушли дальше, чтобы развив успех захватить зелёнку и занять оборону на противоположной её стороне. ИМР ярко горела, выбрасывая в небо копоть от горящей резины, солярки и масла, а Андрюха Яблоков стоял недалеко и с горестным взглядом наблюдал за происходящим.
– Андрей, как хоть всё это произошло, расскажи? – Предложил я товарищу, чтобы хоть на немного отвлечь его от страданий. Майор ещё раз печальным взглядом посмотрел на ИМР и предложил обойти позиции боевиков. Окопы были отрыты давно и местами уже несколько осыпались. Кругом валялись контейнеры от одноразовых гранатомётов "Муха", стрелянные автоматные гильзы, порванная одежда, но без следов крови.
– Чёрт, я позавчера тут ездил и никого не было, поэтому ехал спокойно. И только перед первым выстрелом из гранатомёта увидел боевиков. Душара стоял на колене и спокойно целился. Я только успел пригнуться, как он выстрелил, а они по моему даже не поняли что это за машина прёт на них и били с гранатомёта между катков, предполагая размещения там боезапаса. Поэтому первая граната и попала между катков, не зацепив нас. Второй гранатомётчик тоже туда стрельнул. Это нас и спасло. Духи думали, что мы взорвёмся поэтому не стреляли с автоматов, а то ведь с расстояния в сорок метров они нас просто смели бы с брони. Мы быстро скатились на противоположную сторону и сразу же открыли огонь из автоматов и тут они тоже открыли огонь. А гранатомётчики всё садят и садят с гранатомётов по машине, а она не загорается и не взрывается. Но их было больше, человек пятнадцать, и мы начали отступать. А когда откатились метров на сорок, я смотрю – нас только шестеро. Обернулся и вижу, что механик-водитель когда вылезал из своего люка впереди, был ранен в ногу и сейчас лежит на земле прикрытый от боевиков гусеницей. В башенке машины остался ещё один солдат. Взял одного контрактника и мы метнулись обратно к машине. Огнём из автомата прикрыл отход контрактника с раненым механиком-водителем и помог второму выбраться из машины через люк: тут и его ранило вскольз пулей в спину. Духи видят, что русские уходят из их рук было ломанулись к нам, а в этот момент твои снаряды рванули рядом с их позициями и они повалились на землю. Так мы и отошли…