Он смотрит на Гэвина, а затем снова на меня.
— Кажется, это было четыре или, может быть, пять дней назад. Извини, когда ты в бегах, дни как-то сливаются воедино. Он уворачивался от зомби и подошел слишком близко к разбитому грузовику. Острый зазубренный кусок металла вонзился ему прямо в бок. О чем ты думаешь?
Прежде чем я успеваю задать свой следующий вопрос, тело Гэвина резко выпрямляется и напрягается, и он начинает биться в конвульсиях. Я бросаюсь вперед, чтобы дотянуться до него и попытаться перевернуть на бок, но одна из его рук дергается вверх, и я получаю удар локтем в лицо, отчего моя голова откидывается назад.
— Дэв! Поднимайся сюда! — взревел Линк, и через несколько секунд в комнату влетел Дэвин. Он посмотрел на меня, наполовину свесившейся с кровати, увидел, что Линк пытается удержать Гэвина, и навалился всем телом на ноги схватившего его мужчины.
— Поверните его на бок! Положение для восстановления! — кричу я им, забираясь обратно на кровать и пытаясь зафиксировать его шею.
— Келлс, отойди! — Линк кричит на меня, но я не обращаю на него внимания и хватаю двумя руками Гэвина за челюсть с обеих сторон, когда они поворачивают его. Его шея и челюсть застывают под моими руками, когда приступ продолжается, кажется, целую вечность, но, вероятно, всего минуту или две. Когда судороги, наконец, замедляются, а затем и вовсе прекращаются, мы вместе переворачиваем его обратно на спину. Линк и Дэв отступают на шаг, пока я провожу руками вверх и вниз по шее и челюсти Гэвина. Его мышцы должны были расслабиться после окончания припадка, но они все еще напряжены. Мне кажется, я знаю, что это такое, и это меня бесит.
— Черт!
— О чем ты только думала? Он мог причинить тебе еще большую боль, — спрашивает Линк.
Я бросаю на него раздраженный взгляд, говорящий «о чем ты».
— Твой глаз уже опухает! — раздраженно говорит он.
Я поднимаю руку к лицу и прижимаю кончики пальцев к боли, которую теперь чувствую, и морщусь, но затем опускаю их и пожимаю плечами, снова сосредотачиваясь на Гэвине.
Поправляя перекошенную трубку капельницы, я отвечаю.
— Три синяка под глазом, одна опухшая челюсть, одиннадцать швов, и это только за первые шесть месяцев моей стажировки. Иногда быть врачом больно. — я откидываюсь назад и вздыхаю, прежде чем взглянуть на них. — У кого-нибудь из вас есть с собой нож?
Дэвин медленно кивает.
— У меня есть в ботинке. А что?
Я с грустью оглядываюсь на Гэвина.
— Ты не мог бы побыть с ним несколько минут? Мне нужно сбегать на склад за кое-чем, но я ненадолго.
Он обменивается с Линком растерянным взглядом, но кивает.
— Да, конечно, но зачем нож?
Мои брови взлетают вверх от глупого вопроса, но я все равно отвечаю.
— На случай, если он умрет. Зачем же еще?
И снова мы недоуменно переглянулись, но на этот раз Линк заговорил.
— Он не был укушен. Мы проверили его, чтобы убедиться.
Теперь мои брови действительно взлетели вверх от удивления и недоверия.
— Не имеет значения. Мертвые мертвыми не остаются. Укушен он или нет. Как вы, ребята, могли этого не знать?
Гэвин снова начинает стонать, поэтому я соскакиваю с кровати, подхожу к Дэвину и беру его за руку.
Он пытается вырвать ее, но я прищуриваюсь и рявкаю на него:
— Прекрати!
Затем поднимаю его руку и завожу себе на затылок, а его пальцы перемещаются к мягкому месту прямо под моим черепом.
— Чувствуешь это? Прямо перед тем, как начинается кость моего черепа? Сильный быстрый удар лезвием прямо туда. Это быстро и не так грязно. — я отпускаю его руку и отворачиваюсь, чтобы взять то, что мне нужно. — Если он перестанет дышать, не жди. Иногда они могут меняться очень быстро.
Я ускользаю, прежде чем они успевают задать еще какие-нибудь вопросы, и бегу к землянке, мимо курятника, к задней стене, которая не яыляется настоящей, и обеими руками толкаю дверь на пружинах, которая сливается с фальшивой каменной стеной. Здесь нет электричества, потому что подводящие провода выдали бы скрытую комнату, поэтому я включаю мощный фонарь на батарейках и подхожу к полкам с медицинскими принадлежностями. Я беру все, что мне нужно, и дополнительный пакет физраствора и возвращаюсь к своему обреченному пациенту. Есть небольшой шанс, что он поправится, но это маловероятно.
Оливер и Грейсон как раз возвращаются, когда я подхожу к мужскому кемперу — в этот раз я назвала правильно — и, конечно же, проницательные глаза Оливера останавливаются на моем лице и сужаются. Он останавливает меня, положив руку мне на плечо, когда я пытаюсь проскользнуть мимо него.