Выбрать главу

— Ваш друг ранен. Его укусили?

Он снова поворачивает голову, так что наши лица оказываются совсем близко друг к другу, и пользуется возможностью, чтобы еще раз окинуть меня взглядом, отчего я прикусываю нижнюю губу. Когда его глаза переходят прямо к моему рту, то у меня мурашки бегут по коже.

— Нет, зазубренный кусок металла распорол ему бок, когда мы уворачивались от мертвецов. Вот почему мы перелезли через твое ограждение. Он больше не мог бежать.

Я дважды похлопываю его по спине и киваю, давая ему понять, что он может продолжать идти, а также, чтобы почувствовать мышцы. Когда мы проходим половину пути и я вижу огромное дерево по ту сторону забора, где я живу, шепотом приказываю им остановиться. Я отступаю на несколько шагов, когда все оборачиваются, чтобы посмотреть на меня, и прикусываю губу, пока думаю, как лучше это разыграть. С одной стороны, люди! С другой стороны, странные люди — мужчины, которые могут убить меня и завладеть моим домом. Дневной свет исчез, оставив их едва различимыми, поэтому я включаю фонарик на своем телефоне и направляю его на внутреннюю часть забора на случай, если поблизости все еще есть мертвые. Плющ — это густой барьер, покрывающий оба забора, из-за которого никому не удается заглянуть внутрь, но лучше не рисковать. Теперь, когда мы снова можем видеть друг друга, я машу им, чтобы они возвращались на траву, и присаживаюсь на корточки, крепко сжимая пистолет на случай, если кто-то из них попытается что-то предпринять.

На меня находит вдохновение, и в моей голове возникает незавершенный план, но это все, что у меня есть, так что я им пользуюсь. Я набираю текстовое сообщение на своем телефоне на старый сотовый Тары и отправляю его у них на глазах, а затем поворачиваюсь к ним с самым суровым видом.

— Ладно, во-первых. Сейчас вы на прицеле у других, так что, если что-то пойдет не так, они вас прикончат. Во-вторых, держитесь подальше от ограждений. Они охраняются, так что у вас нет шансов куда-либо пробраться. В-третьих, мне нужно осмотреть рану, чтобы быть уверенной, что это не укус. Если его все же укусили, вы все уходите прямо сейчас и попытаете счастья снаружи. Если нет, вы можете остаться здесь на ночь, чтобы дать своему другу возможность отдохнуть и восстановиться. Вы будете в полной безопасности, если будете держаться подальше от ограждений, а утром кто-нибудь придет поговорить с вами.

Четверо из них поворачивают головы и ведут один из тех молчаливых разговоров, которые могут вести только давние друзья или члены семьи, при этом не произнося ни единого слова вслух. Мы с Тарой могли бы это сделать. Мы могли бы уместить целую фотосессию в один выразительный взгляд. Дэв бросает на меня тяжелый подозрительный взгляд, но трое других кивают мне, и двое из них помогают раненому парню задрать рубашку настолько, что, когда я освещаю ее фонариком, то вижу длинный порез у него на боку, который все еще немного кровоточит.

Я скорчила страдальческую гримасу.

— Это нужно обработать и зашить, иначе может начаться инфекция.

Дэв закатывает глаза, глядя на меня. Он. Закатывает. Глаза. Смотря. На. Меня!

— Ни хрена себе. Мы были немного заняты тем, что спасали свои жизни, играя в доктора, но, эй, прости, что помешали твоей вечеринке, принцесса. — он с горечью смотрит на меня.

Я выдавливаю из себя извиняющий смешок и поднимаюсь на ноги.

— Ладно, тогда ладно. Приятного вечера!

Я разворачиваюсь, взмахнув юбкой, встряхиваю волосами и иду обратно тем же путем, каким мы пришли, когда лидер парней тихо окликает меня.

— Подожди!

Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь, жду.

— Как тебя зовут?

Мне действительно приходится задуматься над этим вопросом несколько секунд. Хочу ли я им сказать? Я не слышала своего имени ни от кого с тех пор, как Тара ушла от меня. Я закрываю глаза, мой голос звучит едва ли громче шепота, но он достаточно громкий, чтобы он услышал. Напрягаюсь, ожидая очередного язвительного комментария.

— Спасибо, Келси. Спасибо, что разрешила нам остаться на ночь.

Я проглатываю комок в горле, просто киваю и продолжаю идти, не желая, чтобы они слышали, как меня душат слезы от того, что кто-то произносит мое имя после столь чертовски долгого времени.

Я почти бегу к тому времени, как достигаю угла, и резко останавливаюсь, как только заворачиваю за него, вытаскиваю наушники из декольте и вставляя их в уши. Я как одержимая стучу по своему телефону, пока не открываю нужное приложение и не выбираю камеру в дереве, под которым я их оставила. Мне не стоит принимать какие-либо решения, пока не узнаю, что это за люди.