Теперь его губы расплываются в улыбке, и он проводит ладонью по моей руке, переплетая пальцы с моими, и тянет меня, чтобы я снова могла ходить.
— Пойдем, тебе нужно позавтракать. У нас еще много времени, чтобы разобраться с другими вещами.
Я снова позволяю ему увлечь себя, потому что мой мозг в напряжении разбирает то, на что он только что намекнул. Но так ли это? НЕТ, верно? Он не мог иметь в виду то, как я это восприняла. Он, должно быть, имел в виду, что если я в конечном итоге выйду замуж за одного из них… Ок, в этом больше смысла. Тара топает рядом со мной и имитирует, что пьёт из соломинки, когда ее щеки втягиваются.
— Кого жаждет девочка? Когда он это сказал, ты точно представляла, как набросишься на них всех, не так ли? — спрашивает она с маниакально-радостным выражением лица. — Боже мой, сделай это! Это был бы эпический уровень разврата. Ты чертовски удачливая сучка! Я так завидую.
Я поворачиваю голову, чтобы Оливер не увидел, и одними губами произношу твердое «НЕТ», затем щелкаю пальцами, приказывая ей уйти. Я не смогу справиться со всем этим до кофе и, возможно, до рюмки чего-нибудь покрепче. Оливер открывает сетчатую дверь, и я захожу в дом, где он снова подводит меня к стулу за обеденным столом и усаживает на него. Передо мной стоит тарелка с тремя блинчиками и яичницей-болтуньей. Я хмуро смотрю на него, удивляясь его постоянной потребности видеть, как я ем. Обычно я выпиваю половину чашки кофе и не ем до полудня. Поднимаю голову, чтобы попросить чашку, но он уже ставит ее передо мной, так что я просто слегка улыбаюсь ему в знак благодарности и тянусь за ней. Сажусь и потягиваю кофе, не отрывая глаз от темного напитка, в то время как Оливер садится рядом со мной, а Грейсон и Дэв занимают места с другой стороны. И тут я вспоминаю безумную полуголую погоню за цыплятами и чувствую, что краснею от смущения.
— Надеюсь, тебе нравятся блинчики, и ты не возражаешь, что я совершил набег на твою кладовку. Хотел отблагодарить тебя за то, что ты приготовила для нас ужин, — говорит Грейсон.
Я все еще умираю от стыда, поэтому просто опускаю голову и бормочу:
— Бери что хочешь. Серьезно, здесь нет ничего запретного.
Я вскидываю голову, когда Дэв давится смехом, и хмурюсь, глядя на него, пока он не поднимает брови, а его взгляд не опускается вниз по моему телу, и я понимаю, что мои слова могли быть неправильно истолкованы. Я на полсекунды зажмуриваюсь в очередной идиотской ситуации, которую сама же и придумала, и чуть не роняю свой кофе, в спешке ставя чашку на стол, когда вскакиваю на ноги.
— Я имела в виду, что вы можете взять что-то из еды или других припасов. Эм, я пойду оденусь. Спасибо за завтрак, Грейсон. — я выскакиваю из кухни, разворачиваясь и направляясь в свою комнату. До меня доносятся слова Грейсона: «Но ты же ничего не ела». И Оливер огрызается: «Черт возьми, Дэв!». Прежде чем я успеваю закрыть дверь. Бросаюсь на кровать прямо в ботинках и всем остальном и думаю, могу ли попросить богов, чтобы этот день закончился. Может быть, я могу просто спрятаться в своей комнате и предоставить их самим себе. Я слышу, как хлопает входная дверь, а затем Линк спрашивает, где я. После этого остается только низкий гул их голосов, и я не могу разобрать ни слова. Наверное, это к лучшему. Мне не нужно знать, что они думают обо мне прямо сейчас.
Вздыхаю и откидываю голову на матрас. Неважно, что они обо мне думают. Сегодня нужно кое-что сделать. Я должна проведать Гэвина и сделать ему следующий укол. Я накормила его сегодня около пяти утра, перед тем как вернуться в постель, но он должен прийти в себя довольно скоро. Также я должна попытаться немного привести его в порядок. Несмотря на то, что я знаю, что он недолго пробудет с нами, он все еще человек и заслуживает того, чтобы сохранять свое достоинство, осознает он это или нет. Мне все еще нужно показать им это место, достать сотовые телефоны, а еще есть загон для кур, который нужно вычистить. После этого мне нужно собрать все спелые помидоры, перец, чеснок и лук, приготовить из них соусы и сальсу и приступить к консервированию. Дерьмо! Яйца все еще в сушилках. Я собираюсь разложить всю партию по компостам. Какая потеря времени! Так что, как бы мне ни хотелось спрятаться здесь, чтобы избежать новых идиотских эпизодов, я ни хрена не могу поделать.
Я скатываюсь с кровати, проверяю температуру за окном и морщусь от того, насколько уже тепло. Сегодня будет жарко, а я буду работать в саду и на кухне, готовить и консервировать, поэтому порывшись в своих ящиках в поисках одежды, в которой не перегреюсь, я выбрала джинсовые шорты и просторный топик, который не будет липнуть к телу. Одевшись, я крадучись выхожу из своей комнаты и ныряю в ванную, оставаясь незамеченной. О да, храбрая истребительница зомби не может противостоять нескольким парням. Зубы, лицо, волосы собраны в беспорядочный пучок, чтобы не мешались, и у меня не осталось причин не уходить.
Я строго смотрю на себя в зеркало, обнажаю зубы и говорю себе: «Не будь странной. Будь нормальной!».
Мое отражение в зеркале искажает выражение моего лица, и я пожимаю плечами. Что есть, то есть.
Когда я спускаюсь, все четверо все еще находятся в трейлере, и все они смотрят на меня, а их голодные взгляды опускаются к моим голым ногам. Я не обращаю на это внимания, потому что я нормальная. А парни всегда будут смотреть на ноги в шортах. Кто-то обернул мою тарелку с завтраком полиэтиленовой пленкой и оставил ее на столе. Это мило, но я протягиваю руку за кружкой и выливаю в нее остатки кофе из кофейника. Двух глотков, которые я выпила ранее, было явно недостаточно, и они могут приготовить еще, если захотят. Кофе, мой кофе! Я делаю большой глоток, хотя он немного обжигает, расправляю плечи и, повернувшись к ним лицом, стараюсь выглядеть как обычно.
— Ладно, дела на сегодня. Сначала Гэвин. После этого мне нужно показать вам, ребята, окрестности и где что находится. Раздать мобильные телефоны и рассказать о системе, или о том, что я знаю о системе сигнализации на заборах и тому подобном. Уборка птичьего загона. Собираем урожай с грядок, обрабатываем, готовим и учимся все это консервировать. Потом я подумаю о куриных тако на ужин. У вас, ребята, все в порядке с этим?
Линк поднимается на ноги и улыбается, кивая.
— Да, мэм. Ты говоришь нам, что делать, и мы это делаем.
— Ой! Я не имела в виду вас всех...
— Келлс, ты должна позволить нам действовать самостоятельно. Тебе больше не нужно все делать самой, помнишь?
Я нормальная. Нормально позволять другим помогать с грузом, поэтому улыбаюсь в ответ.
— Да, конечно. — затем маленький дьявол шепчет мне на ухо, я поворачиваюсь к Дэвину, и моя улыбка становится немного злой. — Дэвин, ты ведь не против почистить курятник? Из их дерьма получается отличное удобрение.
Он смотрит на меня в ответ, и я вижу, как он проводит языком по зубам, как его голова начинает чуть заметно кивать, а потом он смеется.
— Отлично сыграно, принцесса. Отлично сыграно.
От его реакции у меня чуть не вырывается смешок, но я сжимаю губы, потому что я не из тех девушек, которые хихикают, и поворачиваюсь к остальным.
— Хорошо, дайте мне несколько минут, чтобы посмотреть как Гэвин, а потом мы начнем экскурсию, — говорю я им, открывая ящик.
— Я пойду с тобой. Тебе не следует оставаться с ним наедине сейчас, — говорит мне Линк.
Я достаю из ящика нож и показываю ему, прежде чем пристегнуть к поясу.
— Знаешь, я знаю, как этим пользоваться. И прекрасно справлюсь сама.
Линк одаривает меня насмешливой улыбкой и просто говорит: «Нет».
Я скорчила кислую мину, но пожала плечами и направилась к двери.
— Ладно, ребята, встретимся на улице в десять.
Линк последовал за мной к мужскому дому на колесах и поднялся в него. Я остановилась у закрытой двери спальни и постучала. Когда не слышу никаких ударов изнутри, открываю ее, но Линк тянет меня назад и занимает мое место, чтобы войти первым. Я вздыхаю с облегчением, когда вижу, что Гэвин все еще лежит на кровати, но затем ахаю от удивления. Простыни поменяны, а под полотенцем, которое прикрывает его бедра, лежит пакет для мусора.
— Кто-то вымыл его? Это было в моем утреннем списке.
— Это сделали мы с Оливером. Тебе не обязательно это делать. Ты и так делаешь достаточно.
Я хмыкаю в знак несогласия, но оставляю это, меняю ему капельницу и ввожу еще одну дозу морфия. Прощупываю его шею и челюсть, но они напряжены, и я слышу легкий хрип при дыхании, означающий, что ему становится все труднее втягивать воздух. Я опускаюсь рядом с ним, беру его за руку и просто держу ее, печально глядя на него.
— Не нужно грустить, Келлс. Ты его даже не знаешь. Никто из нас не знал.
Я качаю головой. И это делает ситуацию еще печальнее.
— У него нет никого, кто любил бы его, чтобы печалиться о том, что он умирает. Кто будет скорбеть и скучать по нему. Каждый заслуживает этого, поэтому я буду держать его за руку и грустить, что не могу его спасти. Это меньшее, что я могу сделать.
Я чувствую на себе взгляд Линка, но не отворачиваюсь от Гэвина, поэтому он обходит кровать, встает позади меня и кладет руки на мои обнаженные плечи.
— Тогда мне будет грустно вместе с тобой.
Келси
Мы немного посидели с Гэвином, пока я не почувствовала, что готова отпустить его руку. Затем мы вышли и встретились с остальными. Я провожу их по саду, называя все, что у меня растет, и указывая на грядки, которые нужно будет убрать сегодня.
— Я сажала помидоры в несколько рядов, чтобы не все созрели одновременно. Слишком много работы, чтобы сделать все сразу, — говорю я им.
Оливер наклоняется и срывает спелый красный помидор.