— Спасибо.
Мои тихие слова обрывают все разговоры, когда четыре пары глаз поворачиваются в мою сторону, поэтому откашливаюсь и пытаюсь еще раз.
— Спасибо вам за то, что вы сделали. Я... я сомневаюсь, что смогла бы сделать это сама. По крайней мере, не так быстро, так что спасибо...
Дэв пронзает меня взглядом и бросает мои слова обратно.
— Ты не должна благодарить нас за защиту нашего дома. Мы здесь больше не гости и никогда не уедем.
Я вижу правду в его глазах, поэтому слегка киваю и возвращаюсь к своему супу, в то время как Грейсон начинает рассказывать о замене проводов в заборе, чтобы снова установить сигнализацию на панели, а Оливер рассказывает о дырах для столбов и цементе, чтобы укрепить эту секцию, когда все снова высохнет. Даже когда я начинаю клевать носом, поглощая остатки супа, на моих губах появляется легкая улыбка. Дом, это их дом, и они никуда не денутся.
Я начинаю засыпать, когда Линк поднимает меня со стула и относит обратно в комнату. Он снимает с меня одежду, которую я только что надела, и помогает лечь в постель, забираясь ко мне сзади. Я прижимаюсь к нему спиной и просто позволяю всему стрессу и тяжести прошедшего дня уйти из меня. Я почти засыпаю, когда с другой стороны ко мне прижимается еще одно теплое, твердое тело. Я зажата между ними, окутана их теплом и ощущением комфорта, и остатки холода в моих костях начинают исчезать. Чувствуя себя более защищенной и желанной, чем когда-либо, я закрываю глаза и погружаюсь в беспокойный сон.
Мои сны наполнены поваленными заборами и безжалостными толпами мертвецов, проходящими сквозь них. Я наблюдаю, как одного за другим Линка, Оливера, Грейсона, Дэвина разрывают на части цепкие руки и зубы, и я снова остаюсь наедине со всем, что люблю, украденным у меня. Это заканчивается на Таре. Она кричит на меня, умоляя сделать то, что должно быть сделано. В последний момент перед тем, как мой палец ложится на спусковой крючок и нажимает на него, я просыпаюсь со сдавленным вздохом.
Успокаивающие слова и твердые руки мягко гладят мою кожу, чтобы успокоить, но этого недостаточно. Мне нужно стереть эти образы из памяти. Мне нужно, чтобы ужас и отчаяние сменились чем-то другим, поэтому я нахожу самые близкие губы и изливаю их в поцелуе, который ясно показывает, что мне действительно нужно, чего я хочу. Линк грубо притягивает меня к себе и впивается в мои губы своими. Это помогает, мое тело расслабляется и разгорячается, но этого недостаточно, поэтому я завожу руку за спину, нахожу руку Грейсона и просовываю ее себе между ног. Он прижимается к моей спине, и его ловкие пальцы погружаются в горячую влагу, которая начинает скапливаться там. Он несколько раз скользит вверх и вниз по моей щелке, а затем скользит внутрь, чтобы обвести мой клитор. Восхитительное давление заставляет меня прижиматься бедрами к набухшему члену Линка, в то время как Грейсон трется о мою задницу.
Линк прерывает наш страстный поцелуй и постукивает Грея, чтобы заставить его отодвинуться, а затем я оказываюсь на спине между ними, и губы Грея оказываются на моих губах, когда он скользит двумя пальцами глубоко внутрь меня и начинает двигать ими туда-сюда. Он заглушает мои крики удовольствия и удерживает меня, когда я пытаюсь приподняться на кровати, когда Линк сильно посасывает мои чувствительные соски. Боже, несмотря на все, что они делают с моим телом, мне нужно больше. Внутри меня зверь, и он рычит, требуя, чтобы его накормили.
Я отрываюсь от губ Грея и умоляю: «Пожалуйста! Пожалуйста, мне нужно, чтобы один из вас вошел в меня!».
Сила Линка проявляется в полной мере, когда он поднимает меня с кровати, разворачивает и усаживает верхом на Грейсона. Я двигаю бедрами, чтобы моя раскрытая киска могла скользить по его твердому стволу, трение о мой клитор вызывает электрические разряды удовольствия, которые проходят по моему телу. Мои руки лежат на груди Грейсона и попеременно расслабляются и сжимаются в такт напряжению мышц у меня между ног.
Линк толкает меня в спину, приказывая наклониться, чтобы мои груди оказались прижаты к груди Грейсона и он мог снова завладеть моим ртом. Наши губы разъединяются, и его язык начинает безжалостную атаку на мой. Я задыхаюсь в его рот, когда чувствую, как большая округлая головка Линка прижимается к моему входу. Инстинктивно я приподнимаю бедра, чтобы приподнять попку на несколько дюймов, и Линк погружается глубоко в мою киску. Каждое резкое движение его члена заставляет меня скользить по влажному стволу Грея и подталкивает меня все ближе и ближе к кульминации. Пальцы Линка впиваются в мои бедра, а его толчки подо мной дополняются движением члена Грея взад-вперед по моему клитору.
Линк издает стон, когда я начинаю сжиматься вокруг него, и Грейсон снова накрывает мой рот своим и перекатывает мои соски между большими и указательными пальцами, доводя до оргазма и проглатывая крик, который вырывается из меня при моем освобождении. Мои стенки снова и снова сжимаются на члене Линка, когда оргазм пронзает меня насквозь и способствует его освобождению, когда он кончает глубоко внутри меня. В то же время Грей стонет мне в рот, и я чувствую, как его горячая сперма растекается между нами, окрашивая нашу кожу.
Мы втроем на несколько минут замираем, переводя дыхание и наслаждаясь моментом. Линк переворачивается, поднимает с пола футболку и использует ее, чтобы вытереть нас, прежде чем отдать Грею, чтобы он сделал тоже самое. Футболку комкают и швыряют в угол, а потом я снова оказываюсь зажатой между ними. Успокаивающие прикосновения к моим волосам и коже заставляют меня закрыть глаза. Прежде чем я снова поддаюсь сну, у меня возникает одна мысль. Это не первый раз, когда они оба были с одной и той же женщиной, они делали это и раньше.
Оливер
Что-то беспокоит Келси.
У нас ушло пять дней на то, чтобы заменить и укрепить панель забора, которую снесло дерево. Подключение было самой простой частью, так как большую часть работы выполнил Грейсон, и он восстановил его на следующий день после падения. Самым трудным было подождать еще три дня, пока земля достаточно затвердеет после дождя, чтобы можно было установить забор. Мы выкопали новые отверстия для столбов и залили их цементом, так что новая панель, вероятно, будет еще надежнее, чем остальная часть забора. Все это время Келси держалась в стороне, предоставив нам чинить забор и работая над восстановлением того, что она могла, на разрушенных участках сада, по которым мы с Линком проезжали на квадроцикле в ту ночь, когда упало дерево.
Дело не только в том, что она была занята вдали от нас, но и в том, какой тихой она стала. Я рад, что она стала больше есть, и я уже вижу, что она набрала несколько килограммов, что смягчило некоторые острые углы на ее теле. Однако что-то у нее на уме, и я не могу понять, что именно. Мой мозг еще не столкнулся с головоломкой, с которой не справился бы напрямую, и я расстроен, что не могу решить эту.
Я знаю, что сейчас она в отношениях и с Линком, и с Грейсоном, но и с ними она держится на расстоянии. Последние несколько ночей Келси ложилась спать одна. Каждую ночь, когда она просыпается от ночных кошмаров, дверь в ее спальню оказывается запертой, и кто-нибудь из нас всегда пытается войти и успокоить ее. Прошлой ночью я постучал, чтобы она открыла, но она просто сказала, что с ней все в порядке и она хотела бы встретиться со мной утром. Я смотрю на сады и вижу, как она ходит по грядкам, время от времени наклоняясь, чтобы выдернуть сорняк, и хмурится, вспоминая свой разговор с Дэв этим утром.
— Так в чем дело, принцесса? Ты собираешься и дальше холодно встречать нас каждую ночь, когда нас будят твои кошмары, или снова собираешься пить и курить во внутреннем дворике? — он раздраженно набросился на нее.
Я не вмешивался, хотя видел, как она расправила плечи и начала нервно покусывать губу. Я хотел увидеть, как она огрызнется на него в ответ, увидеть, как вспыхнет какая-то искра. Вместо этого она просто опустила голову и извинилась, пробормотав, что нужно найти для нас затычки для ушей, чтобы она не беспокоила нас ночью. Когда она сразу после этого ушла в сад, Дэв сердито посмотрел на нас.
— Кто испортил принцессу? — он зарычал на нас, но ни у кого из нас не было ответа на вопрос, почему она отстранилась.
Я смотрю, как она подходит и исчезает в оранжерее, и подумываю о том, чтобы снова расспросить Линка и Грейсона, чтобы попытаться разобраться в этом, но качаю головой, хотя ноги сами начинают двигаться. Мы пробыли здесь всего две недели, и у меня такое чувство, что мы с Келси вернулись к первому этапу. У меня не было с ней сексуальных отношений, и я не знаю, захочет ли она вообще быть со мной в таком ключе. Независимо от того, насколько сильно я хочу ее, я приму любое ее решение в этом отношении. Но чего я не могу вынести, так это не видеть ее улыбки, не слышать ее смеха, и те несколько раз, когда я держал ее в своих объятиях всю ночь, были для меня раем, поэтому было бы ударом не испытать этого снова. Я хочу, нет, мне нужно, чтобы Келси была счастлива и здорова. Я должен выяснить, что ее расстроило, и найти способ это исправить.
Я открываю дверь теплицы и вижу, как она поливает свои маленькие цитрусовые деревца, поэтому подхожу к разделочному столу и жду, когда она заметит мое присутствие. Когда она, наконец, поворачивается и замечает меня, то резко отшатывается, лейка выпадает из ее пальцев и падает, расплескивая воду по земле.
— Оливер! Ты напугал меня. Я... я не слышала, как ты вошёл, — она говорит торопливо, как будто взволнована.
Келси наклоняется, чтобы взять лейку, полностью избегая смотреть мне в глаза. Я жду, пока она закончит, и ничего не говорю, но это только усиливает ее нервозность. Она, спотыкаясь, подходит к другому концу стола, ставит лейку на стол и поправляет инструменты и кастрюли, которые в этом не нуждаются.