— Видите вон ту металлическую башню? Там находятся пушки.
Я опускаю руку и подхожу наполовину к краю, чтобы увидеть часть заполненного водой дна, и качаю головой при виде того, что барахтается в воде. Когда Дэв пытается пройти мимо меня, чтобы рассмотреть поближе, я протягиваю руку, чтобы остановить его.
— Не надо. Не подходи ближе. Земля начинает размываться. Приближаться небезопасно.
Он кивает в знак признательности, а затем вытягивает шею, чтобы лучше видеть, и тихо присвистывает в знак признательности.
— Черт возьми, да там внизу, должно быть, не меньше тысячи тупоголовых!
Я пожимаю плечами.
— Наверное, больше. Тех, кто наверху, продолжают сталкивать вниз по мере того, как все больше падают вниз. Я не удивлюсь, если слои мертвецов дойдут до самого дна.
Я отворачиваюсь, не желая больше смотреть. Каждый раз, когда я здесь, я не могу отделаться от мысли, что Райан, Томми и Лиза где-то там, в этом хаосе. Я подталкиваю Дэва и остальных, чтобы они отвлеклись от кипящего котла с супом из зомби и указали, куда нам нужно идти.
— Нам нужно пройти достаточно далеко, чтобы избежать тех частей карьера, где деревья растут прямо у края. С другой стороны, как и здесь, полоска голой земли, а башня возвышается примерно в десяти футах от края. Мы думаем, что раньше на ней был подъемный кран, но для чего бы это место ни использовалось, оно было закрыто задолго до того, как мертвые вернулись к жизни. Это займет у нас не больше получаса или около того, так что поехали.
На нашем пути встречается только один зомби, и он настолько поглощен поиском источника шума, что мы просто стоим совершенно неподвижно, а он проходит мимо нас, даже не глядя в нашу сторону. Когда мы снова выходим из-за деревьев на другой стороне, Линк протягивает Грейсону пакет с фейерверками, отчего я хмурюсь и тянусь за ним.
— Я сделаю это. Ты можешь пойти со мной, и я покажу тебе, что нужно сделать.
Грейсон отодвигает от меня сумку и кладет руку мне на плечо, чтобы удержать на месте.
— Ни у кого из нас нет сомнений в том, насколько ты способная. Мы знаем, что ты можешь справиться с мертвыми и сделать все, что могли бы сделать мы, возможно, даже лучше. Но ради любви к сыру, Келлс, не могла бы ты, пожалуйста, разрешить нам немного поухаживать за тобой? Обещаю, когда мы вернемся, ты сможешь пригласить нас всех в гости, чтобы показать, какая ты хорошая. Я даже подержу Дэва, чтобы ты могла сделать по нему несколько ударов, но пока, пожалуйста, позволь мне взобраться на эту шаткую, древнюю, проржавевшую башню и сделать то единственное, что у меня хорошо получается? Томми оставил подробные заметки о том, как работает эта установка. Я собираюсь не просто перезарядить пушки, я собираюсь очистить и проверить солнечные батареи и все соединения с приемником, чтобы убедиться, что ничего не нужно отключать. Пожалуйста?
Моя рука опускается, когда я тянусь к сумке, но подхожу и быстро целую его в губы.
— Оставь мне свой рюкзак, я долью тебе воды, пока ты будешь делать свою работу. И еще, будь осторожен.
Он снимает с плеч рюкзак и с ухмылкой протягивает его мне:
— Всегда рад, детка.
Я отворачиваюсь и начинаю наполнять наши бутылки из тех, что побольше, которые я разложила по сумкам, не в силах смотреть, как он взбирается по ржавым ступенькам. Я проглатываю легкую досаду, потому что то, как ребята хотят защитить меня, попадает в цель, отражая мое собственное желание обезопасить их. Я также наполняю бутылки Линка и Девина, пока Дэв следит за деревьями, не появится ли мертвец, а Линк наблюдает за Грейсоном, выполняющим работу, ради которой мы сюда пришли.
К тому времени, как я наливаю всем воды и заставляю себя повернуться и посмотреть, Грейсон спускается вниз с пустой сумкой на плече. Я облегченно вздыхаю, но тут Дэв зовет меня.
— Ребята! Помогите мне, пожалуйста!
Я оборачиваюсь и вижу, как самая большая группа зомби, с которой мы когда-либо сталкивались, выходит из-за деревьев. Беглый осмотр показывает, что их по меньшей мере дюжина. Еще не закончив считать, я направляюсь к группе, в которой собралось больше всего людей, и съеживаюсь, когда слышу, как Девин и Линк предупреждающе выкрикивают мое имя.
Я даже не смотрю на них, но бросаю:
— Сосредоточься! Отвлекающий маневр может привести к тому, что вас убьют!
Я разворачиваюсь и пинаю женщину в лохмотьях, возглавляющую эту стаю, и попадаю ей прямо в солнечное сплетение, отправляя ее в полет и сбивая двух ее последователей с ног. За ними следуют еще трое, и это слишком много для работы ножом, поэтому достаю пистолет и делаю пять выстрелов, убивая их всех. С такого близкого расстояния промахнуться почти невозможно. Я поворачиваюсь, чтобы расправиться со следующими, кто выходит из-за деревьев, и чуть не спотыкаюсь, когда вижу, что все трое парней движутся ко мне, вместо того чтобы разбираться с мертвецами, которые направляются в их сторону.
— Ааа! Какого хрена вы делаете? — кричу я на них, и это, кажется, выводит их из тупого транса, в который они впали. Черт возьми, зомби не придется их убивать, потому что это сделаю я! Я так разозлилась, что просто дала волю чувствам и перестреляла каждого гребаного зомби, который показался из-за деревьев, меняя оружие, чтобы прикончить последних, которых парни уже должны были прикончить, прежде чем броситься им навстречу, перезаряжая оружие на лету.
— Что за хрень на самом деле! Мне не следовало брать вас сюда с собой. Да, вы все большие и сильные мужчины, и вы хотите заботиться обо мне и защищать меня, и я это понимаю, но серьезно? Блядь, серьезно? Возьмите себя в руки, потому что здесь вы не можете позволить мне отвлекать вас. Отвлекающие факторы могут привести к смерти. Правило номер четыре, ублюдки! — я наклоняюсь, хватаю свой рюкзак и закидываю его за спину, сдерживая слезы ярости и разочарования. — Я не хочу нести за это ответственность. Если кого-то из вас укусят, я не смогу пустить кому-то пулю в лоб… Блядь! Хватайте свои вещи и пошлите. Мы идём домой. — я слабо заканчиваю и оставляю их стоять на месте, шокированных моей тирадой.
Я пробираюсь сквозь деревья в глупом, безрассудном темпе, но даже тогда я постоянно осматриваюсь в поисках угроз. Как они на меня смотрели? Страх и паника, которые я увидела в их глазах, когда мертвецы приблизились, были мне слишком знакомы. Я знаю, они боялись за меня, а не за себя, но все равно, для меня это было слишком сильное дежавю, и я потеряла самообладание. Теперь я зла и смущена, и это не самое лучшее сочетание для меня. Когда я слышу быстрые шаги за спиной, понимаю, что это они, а не мертвецы, но я не дура, поэтому быстро оглядываюсь, чтобы убедиться, и тут же вижу разъяренного Дэва, который следует за мной по пятам. Я отворачиваюсь и ярость закипает во мне. Он может злиться на меня сколько угодно. Я не была тем придурком, который стоял и пялился на девушку вместо того, чтобы убивать гребаных зомби, которые хотели сожрать его тело.
Я иду быстрым шагом, сбавляя скорость только на открытой местности с хорошим обзором, чтобы открыть рюкзак и достать сэндвич, который я приготовила на обед, а затем снова ускоряю шаг, чтобы перекусить на ходу. Я хочу быть дома и поскорее закончить этот день. Когда мы возвращаемся на луг с полевыми цветами, я поворачиваюсь, чтобы обойти его, на этот раз не останавливаясь. Тара подходит ко мне и идет рядом, все еще в своей цветочной короне.
— Ты же знаешь, они просто хотят обезопасить тебя, Келлс.
Я шиплю на нее:
— Их могли укусить или убить. Тогда я бы снова приставила пистолет к чьему-нибудь лбу. Я не могу сделать это снова. Я не та, кого нужно оберегать.
Она берет меня под руку, пока мы идем.
— Ты должна забыть об этом. Ты никогда не исцелишься, пока не будешь жить дальше и не простишь меня.
Я качаю головой, но не отвечаю, поэтому она вздыхает и машет в сторону луга.
— Ты знаешь, что меня там нет, и ты знаешь, что на самом деле меня нет и здесь. Ты должна отпустить меня, детка.
Я проглатываю подступающие слезы злости и выдавливаю из себя:
— Я займусь этим.
А потом отступаю в лес, и она снова покидает меня.
Оливер
Тревога была моим заклятым врагом с тех пор, как я себя помню. Детство, полное жестокого обращения, парализовало меня, и потребовалось множество государственных психологов, чтобы научить меня справляться с этим и контролировать свои эмоции, когда я попал в приемную семью. Благодаря кропотливой работе мне удалось перестроить свой мозг так, чтобы он мыслил прямыми четкими линиями, которые я могу контролировать. Когда мертвые восстали, некоторые из этих прямых линий пошли зигзагами, но я смог выпрямить их с помощью своих братьев и четкого плана, как двигаться дальше. Но теперь одна удивительная женщина взяла все нити в моем мозгу и превратила их в массу запутанной лапши, которую я изо всех сил пытаюсь привести в некое подобие порядка. Я никогда раньше не был влюблен, но думаю, что это и есть любовь. Беспорядочные, запутанные эмоции, которые завязывают тебя в узлы и усиливают каждое чувство. Ненавижу это и не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось.
Мне было невероятно трудно смириться с тем, что я выбрал короткую соломинку. Необходимость оставаться в стороне, в то время как женщина, которую я люблю, и мужчины, которых я называю семьей, уходят в опасный мир, в котором нам едва удалось выжить, создала острые углы в моих линиях, над которыми мне пришлось работать весь день, чтобы сгладить. Чтобы справиться с этим, я использовал все средства успокоения и переориентации, которым меня когда-либо учили, но я все равно терпеть не могу бездействовать. С тех пор, как они ушли, я уже четыре раза обошел периметр, с каждым разом ускоряя шаг. Тщательная визуальная инвентаризация скрытой кладовой не заняла много времени, как и инвентаризация огромного дома на колесах. Даже после нескольких попыток заняться домашними делами, которые нужно было сделать, и нескольких неудачных попыток поиграть в различные видеоигры я все еще нервничаю.