– Не думаю, что они хотели, чтобы ты ходил за мной как хвост, – пробормотала она.
– К сожалению, это вполне оправдано, – сказал он, рассматривая плафон на потолке лифта.
– Это смешно. Я думала, ты останешься осматривать лестницу.
Черные глаза уставились на нее.
– Это дело полиции. И знаешь, ты осложнила мою работу, проговорившись об этом блюдце.
Она от неожиданности открыла рот. Но тут же взяла себя в руки и стиснула зубы.
– Проговорившись?
– Допустим, это был вовсе не несчастный случай, а кто-то хотел убить Джейн или тебя. Мы говорим о человеке, который вхож в студию и имеет зуб на кого-то. Что, если сейчас этот киллер думает, что ты знаешь, кто он, раз уж рассказала всем на собрании о сожженной записке на блюдце? Теперь убийца и в самом деле захочет разделаться с тобой. Ты открыла рот и тем самым поставила себя в рискованное положение!
Она хотела возразить, начать оправдываться, но двери лифта открылись. Джине поджидала лифт, держа стопку сценариев.
– О, извините! – сильно покраснев, воскликнула она. – Извините. Я не хотела… мешать.
– Ты не помешала. – Серена толкнула Лайама в плечо. Он повернулся. – Джине, это бывший полицейский, который тут следит за всеми нами, – раздраженно произнесла Серена.
– Я… я знаю, – сказала Джине. Стараясь не уронить стопку, она протянула руку Лайаму.
– Рад познакомиться, Джине, – вежливо проговорил Лайам.
Джине еще гуще покраснела, но улыбнулась:
– Это здорово, что вы здесь. Я слышала о вас такие фантастические вещи… что чувствую себя в безопасности. И меньше беспокоюсь о мисс Маккормак.
– Спасибо, Джине, – улыбнулся Лайам.
– Да, спасибо, Джине. Я думаю, мы все теперь можем спать спокойно, зная, что Лайам нас охраняет.
Серена улыбнулась уголками губ. Черт побери, она действительно хорошая актриса, слова прозвучали абсолютно искренне. Она тепло улыбнулась Джине и, пройдя мимо нее, поспешила в холл. Это было забавно, она не видела Лайама несколько месяцев, и ей внезапно показалось, что они никогда не расставались… Они и тогда часто спорили и вот спорят снова.
Она вошла в гримерную. Дверь не закрылась, когда она толкнула ее. Лайам вошел следом за ней, она отвернулась от него.
– Еще раз спасибо, что спас меня от этой лестницы. Но теперь я бы хотела побыть одна…
– Кто бы возражал, если бы ты делала это с умом, – сердито проговорил он.
– Послушай, Лайам, я понимаю, что опасность существует. Но я не нанимала тебя и не просила быть моим телохранителем.
– Правильно. Ты – нет, но продюсеры наняли меня. Если раньше тебе не угрожала опасность, то теперь, увы, это так. Два совпадения – это слишком. Я взялся за эту работу и собираюсь выполнить ее. Если ты не хочешь идти на этот обед, ради Бога… Но знай, хочешь ты или нет, я буду у тебя на хвосте день и ночь, пока все не выяснится, так или иначе. Ты понимаешь меня?
Уголком глаза она заметила розу, которая все еще лежала на столе. Она взяла ее и помахала перед ним.
– Прекрасно! – Ее настроение испортилось, несмотря на всю решимость. – Ты стал моей тенью, потому что это твоя работа. Ты и шагу не даешь мне ступить. Но знаешь что? Не примешивай сюда ухаживание и воздержись от глупых подарков.
Она была удивлена суровым выражением его лица.
– Я не делал тебе никаких подарков. С чего ты взяла?
– А эта роза?
– Понятия не имею, клянусь тебе, – сказал он. Ее щеки покрылись румянцем.
– Так это… не ты? – Ее голос дрожал. И сильное чувство тревоги затопило душу.
– Нет. Клянусь тебе, нет, – повторил Лайам. – Дай-ка мне ее.
– Это просто цветок. – Она колебалась. – Цветок. Не бомба… Ты действительно собираешься преследовать меня постоянно? – спросила она, отодвигаясь, чтобы избежать возможного прикосновения.
– В большинстве случаев – да.
– Прекрасно. Что ж, прими к сведению, я не верю, что мои друзья и партнеры – убийцы. – Это так? Что с ней происходит? Она боялась, а он предлагал ей защиту. Она слишком нервничала, чтобы успокоиться и мыслить трезво. – И я хочу жить и дальше, как жила, – сказала она. – И не собираюсь ничего менять ради тебя.
– Правда? – спросил он, скрестив руки на груди. – Что ж, тебе не надо волноваться. Я не собираюсь упрашивать тебя пустить меня в постель.
– Я и не думала, что ты собираешься.
– Ты боишься, что я чем-то помешаю тебе? Что-то нарушу? – спросил он, прищурившись. – Уже сговорилась с кем-то из этих «мексиканцев»?
– Ты осел! – бросила она.
– Прекрасно. Извини за неуместное замечание, – мягко проговорил он. – Но дай мне розу.
Его рука обвила ее запястье. Очень легкое прикосновение пальцев обожгло как огонь. Она задрожала и про себя молила, чтобы он отпустил ее.
– Пойдем, пожалуйста.
Все это было так неожиданно. Она хотела отступить, сдержаться, но его замечание обидело ее.
– Не прикасайся ко мне! – Она вырвалась и ударила его по щеке.
И быстро отскочила назад, ужаснувшись тому, что сделала.
– Извини, я не хотела, – прошептала она.
Его смуглая щека побелела. И на ней четко отпечатались ее пальцы. Она сдержала дыхание, молясь, чтобы он не дал сдачи.
– Серена, я действительно собираюсь делать эту работу. – Ледяной тон был куда хуже, чем физический удар. – Конар говорил об обеде. Если ты не хочешь, иди домой. Я буду в машине рядом с твоим домом.
– Я сказала: извини. Я пойду на обед.
– Хорошо. Ты слишком много на себя берешь. Во всем.
Он вышел из гримерной. Все еще не в состоянии унять дрожь, Серена быстро сняла костюм Вероны Валентайн и осталась в коротенькой шелковой комбинации.
Она заметила что-то на полу. Роза. Она уронила ее, а он забыл ее взять. Придерживая вырез на груди, она наклонилась, чтобы поднять розу, и в этот момент дверь снова открылась.
Лайам. Серена невольно вздрогнула от его взгляда.
– Извини, я только хочу взять розу.
Она выпрямилась. Они смотрели друг на друга. Ее губы пересохли, она не могла сказать ни слова, даже если бы захотела. Взгляд черных глаз был твердым и бездонным. Он взял розу.
– Запри дверь, – бросил он. – Я вернусь за тобой через пятнадцать минут. – Он уже направился к двери, но потом повернулся и сказал: – Не открывай никому, пока не услышишь мой голос.
– Лайам, правда…
– Делай, как я сказал.
Лайам вернулся на площадку, держа розу в руке. Он остановился посреди павильона, наблюдая, как лаборанты готовят лестницу для взятия отпечатков.
Он протянул розу Биллу.
– Она лежала в гримерной Серены. И никто не знает, откуда она появилась.
– В гримерной Серены? – Билл достал из кармана пиджака пластиковый пакет для вещественных доказательств. – Конечно. Спасибо, – хмуро сказал он.
– Может быть, это и пустяк. – Лайам пожал плечами. – Но все-таки…
– Мы осмотрим каждый угол, – пообещал Билл.
– Спасибо, – кивнул Лайам.
Он вернулся к лифту и поднялся на тот этаж, где располагались гримерные. Взглянул на часы. У него в запасе еще несколько минут. Он читал фамилии звезд на дверях и, найдя табличку с надписью «Джей Браден», постучал, надеясь, что актер у себя.
– Да! – ответил Джей и через секунду открыл дверь. Увидев Лайама, он напрягся. – Входи, – сказал Джей, придерживая дверь и пропуская Лайама.
Все гримерные были похожи. Столы, зеркала, освещение. Маленькая кушетка, предназначенная для отдыха в перерыве. Крохотный холодильник, чтобы актеры могли принести свою еду и питье. Низкий столик перед кушеткой с кипой журналов.
Он уселся на кушетку.
– Ты слышал о лестнице?
– Да, – кивнул Джей, беря стул от гримировального стола.
– Можешь рассказать мне, что ты делал после собрания?
– Я пришел сюда. Можешь спросить Дага, он приносил мне текст с изменениями.