– Надолго ли? – хмуро напомнил ему Джо. – По этому контракту она должна работать у нас всего лишь несколько месяцев. Уок ее друг. Они познакомились много лет назад, когда он только-только приехал в Голливуд. Она ввела его в нужный круг… она нравилась ему… и он благодарен ей.
Энди обдумывал новость, качая головой:
– Она не может просто так… уйти.
– Нет, конечно, она не уйдет. Но я подумал, что тебе следует знать. – Джо Пенни вздохнул, опять чувствуя себя очень старым.
– Серена, – мягко сказал Энди, – всадила нам нож в спину.
– Она не хотела.
– Правда? Ты забыл, как быстро она разобралась со мной? Ты не думаешь, что она снова сделает это?
Джо был удивлен, услышав нотки гнева в голосе Энди. Их развод состоялся давно. Очень давно.
– Я говорил с ней, – сказал Джо. – Если ее утвердят на эту роль, она сможет взять отпуск у нас на какой-то срок. Она не хочет уйти из сериала.
Энди повернулся и пошел прочь.
– Я поговорю с ней.
Хотя после долгих ухищрений Серене удалось заснуть, она спала плохо. Будильник зазвонил, как сигнал воздушной тревоги, ужасно громко и жестоко. Она со злостью стукнула по нему и лежала несколько минут, глядя в потолок. Она совсем потеряла рассудок! Она позволила Лайаму войти в дом. Что ж, во всем виноват Джо.
При чем здесь Джо? То, что он узнал о ее пробах у Эдди Уока, больше не имеет значения. Это должно было произойти рано или поздно, и она не сделала ничего плохого. А вот то, что случилось между ней и Лайамом… другое дело.
Какая дура! Она все еще была по уши влюблена в него. Она поняла это. Она должна была сохранять дистанцию. А прошедшая ночь была… безумием.
Она могла бросить ему полотенце и уйти. Но она стояла как завороженная, смотрела на него сквозь пар и хотела лишь одного – быть с ним.
Прекрасно, отнесемся к этому проще. Будем считать, что она освежила воспоминания.
Серена заставила себя подняться с постели. На кухне нашла горячий кофе и записку. Лайам ждет ее в машине около дома. Лайам, который вновь заставил ее сойти с ума. Она смяла записку и бросила в корзину для мусора.
Выпив одну чашку, за ней вторую, она думала, что сейчас не отказалась бы от большой бутыли вина и какого-нибудь местечка, где можно было бы спрятаться от всех. Но она не может позволить себе это. Она прошла в душ и долго стояла под сильными струями без движения. Сегодня предстоит тяжелый день, это она уже знала.
Выйдя из душа, она завернулась в халат. И вернулась в кухню выпить еще кофе. Потом пошла в спальню одеться. Но когда она поставила чашку, ее взгляд остановился на двери гардеробной. Лайам. Этой ночью он заставил ее забыть обо всем.
Она обернулась, подошла к телефону и набрала номер сестры, внезапно забеспокоившись и надеясь поговорить с ней.
Когда она услышала голос Джеффа, то молчала несколько секунд, не в состоянии сообразить, что хотела сказать.
– Джефф, это я Серена.
– О, привет. Мелинда только что ушла…
– Да? – разочарованно отозвалась Серена.
– Ты можешь поговорить со мной. Ты знаешь, – ответил он.
– Я беспокоюсь о вас… двоих, – проговорила она.
– Правда? – Его тон стал холоден как лед.
Она пошла дальше:
– Джефф, что происходит?
– Не знаю, о чем ты? – сказал он небрежно. Но в его голосе явно чувствовалось напряжение, несмотря на то что он старался говорить как можно равнодушнее. Ему следовало подумать, прежде чем ответить.
– Джефф, что-то происходит. Вы с Мелиндой все время о чем-то шепчетесь.
– Мы подумываем о поездке в Нью-Йорк, – сказал он.
– Джефф, я заметила, что люди комментируют…
– Что? – спросил он.
– То, что вы все время шепчетесь. Послушай, я волнуюсь, я не собираюсь вмешиваться. Но…
– Вот и не вмешивайся.
– Что?
– Не вмешивайся, Серена. Беспокойся о своей собственной жизни.
– Я в прекрасной форме.
К ее изумлению, он повесил трубку. Она тупо смотрела на нее.
– Что ж, – пробормотала она вслух, – увы, это не улучшило мое настроение.
Она потянулась к чашке кофе. Она вмешивается в чужую жизнь? Нет, она просто обеспокоена. Зазвонил телефон. Она вздрогнула.
– Эй, детка, это у меня что-то с телефоном… извини, пожалуйста, – сказал Джефф.
– Ничего. Твоя жизнь меня не касается. И видимо, ты в лучшей форме, нежели я.
– Серена, выше нос… Я с тобой. И собираюсь послать тебе маленький подарок.
– Мне ничего не нужно. Джефф. Ты не должен…
– Нет, хочешь ты или нет, но я это сделаю. Простила меня?
Она молчала пару секунд.
– У вас правда все хорошо?
– Да. Мы счастливая супружеская чета. Пригорки и равнины, как у всех. Но мы на правильном пути. Все хорошо. Я люблю твою сестру и тебя тоже, хорошо, детка?
– Конечно, Джефф. Я вас тоже люблю. Обоих.
– Хорошо, иди работать. А я пойду будить своих мертвых. О, прости, думаю, это не самое удачное выражение в эти дни.
– Ничего.
– Мне сказать Мелинде, что ты позвонишь?
– Конечно.
Они закончили разговор. Стоило ей положить трубку, раздался звонок в дверь. Все еще думая о Джеффе, она пошла к двери. И посмотрела в глазок.
Лайам нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Его волосы блестели. Черные. Зачесанные назад ото лба. Каким-то образом ему удавалось выглядеть элегантно даже в спортивной куртке.
А она? Все еще в халате, с полотенцем на голове, без косметики. А черт с ним! Она открыла дверь.
Он быстро оглядел ее с ног до головы.
– Мы опаздываем, кажется?
– Я – так точно, извини. У меня была непростая ночь. Хочешь кофе?
– Нет. Я подожду в машине. Я просто хотел убедиться, что ты проснулась.
– Великолепно.
Он повернулся.
Ей следовало позволить ему уйти.
– Ты можешь подождать здесь, кофе на плите. Впрочем, ты сам все знаешь.
Лайам повернулся, изогнув бровь.
– Ты не собираешься наброситься на меня или?..
– Не сейчас.
Она оставила дверь открытой и пошла в спальню. Надела простой хлопковый свитер и джинсы. И подсушила волосы. Она закончит это на студии. Она действительно опаздывала.
Она все еще расчесывала волосы, когда вернулась в гостиную. Лайам стоял у стойки, разделявшей кухню и гостиную, так тщательно изучая газеты, которые лежали перед ним, что даже не поднял головы. Но он знал, что она здесь.
– Что ж, ты готова, – мягко сказал он.
– Что? – То, что случилось ночью, беспокойство о сестре и ее муже полностью занимали ее в это утро.
Он показал ей газету. Фотография располагалась в колонке светских сплетен, рядом с высказываниями об опасной обстановке на съемках «Долины Валентайнов». На фотографии она тянулась к Лайаму. Не похоже было, что она спорит с ним. Скорее это выглядело так, будто она стремится быть как можно ближе к нему.
Она тихо выругалась.
– Ты же сама говорила, что такое бывает.
– Да. Но…
– Я знаю, что подобные вещи способны раздражать.
Она открыла было рот, чтобы сказать ему, что в тот момент не видела никого, никого, кроме него, и что на самом деле это не оскорбляет ее. Но как быть с его блондинкой?
– Извини, – просто сказала она.
– Ничего.
– Что – не знаю, как ее имя – она подумает об этом?
– Шэрон? – переспросил он.
– Что она подумает?
– Ничего. – Он пожал плечами. – Она знает, что я взялся за эту работу.
– Тяжелая работа, правда? – поинтересовалась она с горькой иронией. Так вот, оказывается, как это называется – работа.
– Ты знаешь, я хотел сказать тебе еще ночью…
– Я не хочу говорить на эту тему. Если эта фотография не расстроит Шэрон, прекрасно. Ты готов?
– Жду тебя.
Она прошла за ним к дверям и повернулась, чтобы запереть их. Когда они подошли к автомобилю, он открыл перед ней дверь. Она села. И они тронулись с места.
– Шэрон спокойно относится ко всему этому? – спросила она после нескольких минут молчания. Она же не хотела говорить, напомнила она себе. Но не могла удержаться.