— Того, кто получил его, этой ночью испепелили воины Зеленого легиона, да замаринует Краан их мозги заживо в кислоте!
Этарр устремил взгляд голубых глаз на утесы.
— Так что твой прежний облик обратился в пыль, в черную пыль, — промурлыкала Джаванна.
Этарр, охваченный слепой яростью, шагнул к ней и ударил ведьму по очаровательному бесстыдному лицу. Но Джаванна отступила назад.
— Берегись, Этарр, а не то я пущу в ход магию. Будешь хромым и колченогим, с телом под стать лицу. А твоя прекрасная темноволосая малышка станет игрушкой для демонов.
Этарр опомнился и отступил, в глазах его загорелся недобрый огонек.
— Я тоже могу пустить в ход магию, но даже и без нее я в состоянии одним ударом заставить тебя замолчать прежде, чем ты откроешь рот, чтобы произнести свое заклинание.
— Ха, это мы еще посмотрим! — воскликнула Джаванна и отскочила в сторону. — Я знаю наговор поразительной краткости.
Этарр бросился на нее, и она произнесла свой наговор. Этарр застыл на ходу, руки безжизненно повисли вдоль боков, и он превратился в существо, лишенное собственной воли, ибо всю ее без остатка высосало коварное заклинание. Но и Джаванна замерла в такой же позе, ее серые глаза бессмысленно смотрели перед собой. Заклятие не сковало одну лишь Т’сейс, ибо ее защитил амулет Пандельюма, отражавший любые чары и обращавший их против того, кто пускает их в ход.
Она застыла в изумлении, две безвольные фигуры, точно лунатики, стояли перед ней в темноте. Девушка подбежала к Этарру, потянула его за руку. Он поднял на нее тусклые глаза.
— Этарр! Что с тобой?
И Этарр, чья воля была скована заклятием, принуждавшим отвечать на любой вопрос и подчиняться любым приказаниям, подал голос.
— Гнусная ведьма произнесла заклинание, которое лишило меня воли. Теперь я не могу ни шелохнуться, ни пикнуть без приказания.
— Что же мне делать? Как мне спасти тебя? — в смятении спросила девушка.
Этарр, хотя и лишенный воли, сохранил разум и чувства. Он мог поведать ей лишь то, о чем она просила, и ничего более.
— Ты должна приказать мне действовать, чтобы я одержал верх над ведьмой.
— Но откуда мне знать, что тебе приказывать?
— Спрашивай, а я стану отвечать.
— Не лучше ли тогда просто приказать тебе действовать, как велит тебе твой мозг?
— Да.
— Так действуй, поступай во всем так, как поступал бы Этарр.
Так заклятие Джаванны лишилось своей силы и утратило действие. Этарр очнулся, сбросив оковы колдовства. Он приблизился к неподвижной Джаванне.
— Ну что, теперь ты боишься меня, ведьма?
— Да, — отвечала Джаванна. — Воистину, я тебя боюсь.
— Это правда, что лицо, которое ты украла у меня, обратилось в черную пыль?
— Твое лицо обратилось в черную пыль вместе с уничтоженным демоном.
Голубые глаза впились в нее сквозь прорези в черном колпаке.
— Как мне вернуть его?
— Нужна могущественная магия, проникновение в прошлое, ибо теперь лицо твое осталось в прошлом. Такое не под силу ни мне, ни чародеям Земли и обители демонов. Мне известны лишь двое, у кого хватит могущества перекроить прошлое. Первый — Пандельюм, и живет он в краю множества красок…
— В Эмбелионе, — пробормотала Т’сейс.
— …но заклятие, без которого невозможно перенестись в тот край, давным-давно забыто. Есть еще второй, он вовсе не чародей и не разбирается в магии. Чтобы вернуть свое лицо, ты должен разыскать одного из этих двоих.
С этими словами Джаванна умолкла, ведь на вопрос Этарра она ответила.
— Как зовут этого второго? — спросил он.
— Я не знаю его имени. Давным-давно, никто не помнит когда, как гласит легенда, к востоку от гор Мауренрон, за землей Падающей Стены, на берегу безбрежного моря обитало племя справедливых людей. Они выстроили город высоких шпилей и низких стеклянных куполов и жили там в довольстве и согласии. Люди эти не знали богов и вскоре почувствовали нужду в божестве, которому могли бы поклоняться. Тогда построили они сверкающий храм из золота, стекла и гранита, шириной, как река Ском в долине Изваянных Надгробий, и такой же длины, а высотой больше, чем деревья на севере. И это племя честных людей собралось в храме, и стали они молиться, и такой силы и искренности была эта молитва, что, как гласит легенда, по воле их в этот мир пришел бог, и был он, подобно им, божеством наивысшей справедливости.
Потом город обратился в руины, от храма не осталось камня на камне, кануло в небытие племя справедливых людей. Но бог до сих пор жив, навеки прикованный к месту, где народ поклонялся ему. И наделен он силой превыше магии. Каждому, кто предстает перед ним, он воздает по заслугам. И горе тому, кто предстанет перед богом со злом в душе, ибо богу этому неведома жалость. Потому лишь немногие осмеливаются явиться в развалины древнего города.
— Вот к этому богу мы и направим свои стопы, — с мрачным удовлетворением постановил Этарр. — Втроем, и получим по справедливости.
Они вернулись в хижину Этарра на краю пустоши, и он принялся просматривать книги, чтобы узнать способ добраться до развалин древнего города. Но тщетно, в его распоряжении не было подходящей магии.
— Тебе известен способ перенести нас к древнему богу? — обратился он к Джаванне.
— Да.
— Что это за способ?
— Я вызову трех крылатых тварей с Железных гор, они отнесут нас туда.
Этарр пристально взглянул в бледное лицо Джаванны.
— Какой награды они потребуют?
— Твари убивают всех, кого переправляют.
— Ах ты, ведьма! — воскликнул Этарр. — Несмотря на магию, сковавшую твою волю, ты пытаешься навредить нам. — Он навис над прекрасной рыжеволосой дьяволицей. — Как добраться до этого бога целыми и невредимыми?
— Нужно взять с крылатых тварей слово.
— Вызывай своих тварей, — распорядился Этарр, — и возьми с них слово, и свяжи всеми колдовскими чарами, которые тебе известны.
Джаванна вызвала тварей, они слетели с небес, хлопая огромными кожистыми крыльями. Ведьма связала их словом не причинять вреда ей и ее спутникам, и гнусные существа принялись скулить и топтаться на месте от расстройства. Все трое забрались на их спины, и летучие твари стремительно взмыли в ночной воздух, в котором уже отчетливо пахло утром. На восток, все время на восток. Забрезжил рассвет, и тусклое красное солнце медленно выкатилось на темное небо. Внизу промелькнула черная гряда гор Мауренрон, потом и туманная земля Падающей Стены осталась позади. К югу лежали пустыни страны Альмери и дно древнего моря, на месте которого теперь буйствовали джунгли, к северу простирались дикие леса. Весь день летели они над пыльными пустошами, над бесплодными утесами, миновали еще один исполинский горный хребет и на закате принялись плавно снижаться над зеленым лугом.
Впереди мерцало море. Крылатые твари приземлились на широкую прибрежную полосу, и Джаванна пригвоздила их заклятием неподвижности, наказав дожидаться возвращения путников. Ни на побережье, ни в лесу ничто не напоминало об удивительном городе прошлого. Но в полумиле от берега из воды торчало несколько полуразрушенных колонн.
— Море поглотило город, — пробормотал Этарр. — Город остался на дне.
Он вошел в воду. Море было спокойным и мелким. Т’сейс с Джаванной последовали его примеру. Вода колыхалась вокруг них, небо постепенно темнело. Они очутились между колонн древнего храма. Вокруг ощущалось гнетущее присутствие незримой силы, сверхъестественной и бесстрастной, обладающей беспредельным могуществом и властью.
Этарр остановился в центре затопленного храма.
— Бог из прошлого! — закричал он. — Мне неведомо, как тебя призывали, иначе я воззвал бы к тебе по имени. Мы втроем пришли к тебе из далекой страны запада искать справедливости. Если ты слышишь и согласен воздать каждому по заслугам, подай мне знак!
Из ниоткуда послышался негромкий шипящий голос:
— Я слышу и согласен воздать каждому из вас по заслугам.
Перед глазами просящих возникло видение золотой шестирукой фигуры с круглым безмятежным лицом, бесстрастно восседающей в нефе исполинского храма.