— Чего ты хочешь? — донесся из-за стены голос, густой, сочный и бесконечно печальный.
— Панделум, сегодня я узнала, что убийство — это зло, что мои глаза обманывают меня и там, где я вижу только резкие краски и отвратительные очертания, на самом деле живет красота.
Некоторое время Панделум молчал; затем снова послышался его приглушенный голос, отвечавший на невысказанную мольбу о знании.
— По большей части это правда. Живые существа имеют право на жизнь. Это их единственное подлинно драгоценное достояние, и отнятие жизни есть злейшее преступление... Что касается остального, то вина не твоя. Красота есть повсюду, все могут видеть ее, все — кроме тебя. Это внушает мне печаль, потому что тебя создал я. Я вырастил тебя из первичной клетки; я дал звучание струнам жизни в твоем теле и мозге. И несмотря на все мои старания, я допустил ошибку; когда ты вышла из чана, я обнаружил, что в твоем мозгу есть порок: вместо красоты ты видишь безобразие и вместо добра — зло. Подлинное безобразие, подлинное зло ты никогда не видела, потому что на Эмбелионе нет ничего злого и мерзкого... Если бы тебе не повезло и ты встретилась бы с таким, я опасался бы за твой разум.
— Не можешь ли ты изменить меня? — воскликнула Т’саис. — Ты волшебник. Неужели я и впредь должна жить слепой к радости?
Тень вздоха донеслась из-за стены.
— Я действительно волшебник, я знаю все до сих пор созданные заговоры, знаю хитрость рун, заклинаний, волшебных изображений, экзорцизма, талисманов. Я Владыка Математики, лучший после Фандаала, но я ничего не могу сделать с твоим мозгом, не уничтожив твой разум, твою личность, твою душу — потому что я не бог. Бог может вызвать предметы к существованию, а я опираюсь только на магию, и ее заговоры способны лишь изменять и переделывать пространство.
Надежда растаяла во взгляде Т’саис.
— Я хочу на Землю, — сказала она немного погодя. — Небо на Земле постоянного голубого цвета, и в нем царит красное солнце. Я устала от Эмбелиона, где нет никаких голосов, кроме твоего.
— Земля, — задумчиво сказал Панделум. — Тусклое место, древность которого превосходит всякое знание. Когда-то это был высокий мир облачных гор, ярких рек, а солнце его было белым сверкающим шаром. Века дождя и ветра избили и сгладили гранит, а солнце теперь слабое и красное. Тонули и вставали вновь континенты. Миллионы городов вздымали свои башни, потом распадались в пыль. Теперь на месте прежних людей живут несколько тысяч странных созданий. На Земле гнездится зло, зло, отцеженное временем... Земля умирает, она в сумерках... — колдун замолчал.
Т’саис с сомнением ответила:
— Но я слышала, что Земля прекрасна, а я хочу постигнуть красоту, даже если ради этого придется умереть.
— Но как ты узнаешь красоту, увидев ее?
— Все люди знают красоту... Разве я не человек?
— Конечно, ты — человек.
— Тогда я найду красоту, а может быть, даже и... — Т’саис запнулась перед следующим словом, настолько чуждо оно было ее разуму, но в то же время полно беспокойных возможностей.
Панделум молчал. Наконец промолвил:
— Ты отправишься, куда хочешь. Я помогу тебе, чем смогу. Я дам тебе руны, которые спасут тебя от злой магии. Я дам жизнь твоему мечу; и я дам тебе следующий совет: берегись мужчин, которые грабят красоту, чтобы насытить свою похоть. Не допускай близости ни к кому... Я дам тебе мешочек драгоценностей, это большое богатство на Земле. С ними ты можешь многого достичь. Но — опять-таки — никому их не показывай, потому что для некоторых людей убийство дешевле медной монеты.
Наступило тяжелое молчание, и в воздухе перестало ощущаться присутствие Панделума.
— Панделум, — негромко позвала Т’саис. Ответа не было.
Спустя какое-то время Панделум вернулся, она ощутила вновь его присутствие.
— Через мгновение, — сказал он, — ты можешь войти в соседнюю комнату.
Т’саис ждала, затем, по его разрешению, вошла в следующую комнату.
— На скамье слева, — послышался голос Панделума, — ты найдешь амулет и маленький мешочек с драгоценностями. Надень амулет на правое запястье: он обращает любое направленное на тебя заклинание против того, кто его произнес. Это очень мощная руна, береги ее.
Т’саис повиновалась и спрятала мешочек в сумку.
— Положи на скамью свой меч, встань на руну, что начертана на полу, и крепко зажмурь глаза. Я должен войти в комнату. Предупреждаю: не смотри на меня — последствия будут ужасны.
Т’саис сняла меч, встала на металлическую руну, закрыла глаза. Она услышала легкие шаги, звон металла, потом — высокий резкий крик.