Выбрать главу

Раз мы отрицаем необходимость вождей, мы должны стремиться к тому, чтобы знанія, сосредоточивавшіяся прежде в их умах, растворились в умах толпы, а для этого есть только одно средство: это, не переставая, идти вперед и заставить толпу интересоваться тѣми вопросами, которые интересуют нас. Опять[1] таки повторяю, будем выражаться насколько возможно ясно, но не будем уродовать свою мысль: иначе, вмѣсто того, чтобы поднять массу, мы сами спустимся до ея уровня, вмѣсто того, чтобы пойти вперед, пойдем назад. А это, нужно согласиться, очень странный способ пониманія прогресса.

Глава IV

Дурен-ли человѣк сам по себѣ?

Сторонники власти говорят для оправданія своей точки зрѣнія, что «человѣк слишком дурен для того, чтобы ему можно было предоставить самому руководить собою». «Для этого нужно передѣлать человѣка», отвѣчают обыкновенно анархистам, когда они говорят об обществѣ, основанном на солидарности, на полном равенствѣ, на полной свободѣ личности, об обществѣ без всяких законов и без всякаго принужденія.

Что человѣк дурен, это — правда, но, может быть, он способен измѣниться к лучшему, или к худшему? Может-ли он, в его настоящем состояніи, измѣниться в хорошую или дурную сторону? Может-ли он усовершенствоваться или, наоборот, понизиться в своем физическом и нравственном уровнѣ? Если эволюція его в ту или другую сторону возможна — что показывает нам исторія — то мы должны разсмотрѣть, какова в ней роль всѣх унаслѣдованных от прошлаго законов, всего механизма прошлых учрежденій: стремятся-ли они сдѣлать человѣка лучше, или, наоборот, хуже? Отвѣтив на этот вопрос, мы разрѣшим, вмѣстѣ с тѣм и другой вопрос, а именно: что нужно прежде всего преобразовать — современнаго-ли человѣка или современное общественное устройство?

Никто в настоящее время не отрицает огромнаго вліянія физической среды на физическое строеніе человѣка; тѣм менѣе можно отрицать вліяніе среды нравственной и умственной на его психологію.

На чем оснозано современное общество? Содѣйствует-ли оно установленію гармоніи между людьми, устроено-ли оно так, что всякій вред, нанесенный одному из его членов, чувствуется всѣми и всѣ имѣют возможность уменьшить или предупредить данное вредное вліяніе? Вытекает-ли в нем частное благосостояніе из общаго и не заинтересован-ли кто-нибудь в нарушеніи[2] правильности его функціонированія? Дает-ли общество, управляемое всевозможными властями, королями, священниками и купцами, простор широким, гуманным идеям и не старается ли оно, напротив, подавить их? Не пользуется-ли оно для угнетенія слабых сильными грубой силой денег, отдающей наиболѣе безкорыстных и наименѣе эгоистичных людей в распоряженіе корыстолюбивых и беззастѣнчивых?

Достаточно изучить механизм буржуазнаго общества, чтобы увидать, что от него нельзя ждать ничего хорошаго. В самом дѣлѣ, стремленіе ко всему доброму и прекрасному должно было быть очень живучим в человѣкѣ, если его до сих пор не подавило то корыстолюбіе, тот узкій, безсмысленный эгоизм, который наше оффиціальное общество прививает ему с колыбели. Это общество основывается, как мы уже говорили, на антагонизмѣ интересов и дѣлает из каждаго человѣка врага другого. Интерес продавца противуположен интересу покупателя; скотовод и земледѣлец только и хотят, чтобы хозяйство сосѣда пострадало от эпидеміи или града, чтобы продать подороже свои собственные продукты; иногда они, кромѣ того, обращаются к государству, которое «покровительствует» им, налагая высокія пошлины на их конкуррентов; развитіе машин вносит все большее и большее раздѣленіе в среду рабочих: они оказываются выброшенными на улицу и борятся друг с другом за полученіе работы, спрос на которую становится все ниже и ниже предложенія. Все в нашем традиціонном обществѣ ведет к противуположенію интересов. Почему, напримѣр, существует бѣдность и безработица? Потому что магазины переполнены товарами. Почему людям до сих пор не пришло в голову сжечь их, или завладѣть ими в свою пользу, чтобы создать тѣ рынки, которых их эксплуататоры ищут в далеких странах, и получить ту работу, в которой им отказывают теперь? «Потому что они боятся полиціи», отвѣтят нам. Этот страх несомнѣнно существует, но его одного еще недостаточно для объясненія такой бездѣятельности со стороны бѣдняков. Сколько бывает в ежедневной жизни случаев, когда человѣк может сдѣлать какое-нибудь зло без всякаго риска, и все таки не дѣлает его, из каких-то других соображеній, помимо страха полиціи. Да кромѣ того, если бы всѣ бѣдняки какого-нибудь большого города, напримѣр Парижа, собрались вмѣстѣ, то их оказалось бы так много, что им нечего было бы бояться полиціи: они могли бы выдержать борьбу с нею в теченіе цѣлаго дня, а за это время очистить магазины и хоть раз наѣсться досыта. Развѣ страх удерживает людей, идущих в тюрьмы за бродяжничество и нищенство, между тѣм как для них было бы нисколько не опаснѣе взять самим то, что они теперь выпрашивают? Нѣт, все зависит оттого, что помимо страха у людей есть общественные инстинкты, которые мѣшают им дѣлать зло ради зла и заставляют их подчиняться самым большим стѣсненіям только потому, что они считают их необходимыми для правильнаго функціонированія общества.

вернуться

1

В использованном графическом оригинале отсутствовали страницы 26 и 27. (прим. fb2)

Пропуск восстановлен по изданию 1917 года.

вернуться

2

Конец вставки. (прим. fb2)