Капиталистическое общество так узко и мелочно, всякое широкое стремленіе в нем так подавляется, оно убивает столько хороших побужденій, оскорбляет в большей или в меньшей степени личное достоинство стольких людей, не могущих примириться с узостью господствующих в нем понятій, что если бы даже ему удалось заглушить на время голос современных анархистов, то скоро само угнетеніе вызвало бы к жизни новое поколѣніе их, такое же непримиримое.
Глава II
Индивидуализм и солидарность
«Анархія и коммунизм несовмѣстимы», говорят нам многіе недобросовѣстные противники, мало заботящіеся о выясненіи вопроса. «Коммунизм, это — организація; он стѣсняет развитіе личности, а потому мы не хотим его. Мы — индивидуалисты, анархисты и больше ничего», говорят с другой стороны нѣкоторые, даже искренніе люди — люди, которым хочется быть болѣе крайними, чѣм их товарищи, и которые, не обладая оригинальностью мысли, стараются преувеличить извѣстныя идеи, доводя их до абсурда. А около них группируются и тѣ личности, которых правительствам всегда выгодно послать в среду своих противников для поселенія в ней раздора.
И вот анархисты начинают спорить об анархизмѣ, коммунизмѣ, иниціативѣ, организаціи, о вредном или полезном вліяніи группировки, об эгоизмѣ и альтруизмѣ и еще о массѣ вещей одна нелѣпѣе другой, потому что в результатѣ этих споров между добросовѣстными противниками в концѣ концов оказывается, что всѣ стремятся к одному и тому же, только под различными названіями.
В самом дѣлѣ, анархисты, заявляющіе себя коммунистами, первые готовы признать, что не личность создана для общества, а наоборот общество имѣет цѣлью доставить личности наиболѣе благопріятныя условія для ея развитія. Когда нѣсколько человѣк соединяются вмѣстѣ и соединяют свои усилія, то они очевидно дѣлают это для того, чтобы получить возможно большую сумму наслажденій при наименьшей тратѣ сил. Они вовсе не имѣют намѣренія принести свою иниціативу, свою волю, свою личность в жертву какой-то отвлеченности, которая не существовала перед тѣм как они соединились и перестанет существовать, как только они разойдутся.
Сберечь свои силы и вмѣстѣ с тѣм добиться от природы предметов необходимых для существованія, получить которыя можно только соединенными усиліями такова была, несомнѣнно, цѣль первых начавших группироваться человѣческих существ; во всяком случаѣ, эта цѣль, если и не была сознана, то молчаливо подразумѣвалась в первых человѣческих обществах, которыя, может быть, даже были временными и распадались как только намѣченное дѣло было выполнено.
Итак, никто из анархистов не собирается подчинить существованіе личности потребностям общества.
Полная свобода личности во всѣх проявленіях ея дѣятельности — таково наше общее требованіе. Когда же являются люди, которые отрицают организацію, признают только личность и говорят, что им нѣт дѣла до общества, что правилом поведенія должен быть личный эгоизм, что поклоненіе собственному я должно стоять выше всѣх гуманных соображеній, — и при этом считают себя болѣе крайними чѣм другіе, то это показывает только одно: что они никогда не изучали психической и физической организаціи человѣка и даже никогда не пытались отдать себѣ отчет в своих собственных чувствах; они не имѣют никакого представленія о жизни современнаго человѣка, о его физических, умственных и нравственных потребностях.
В современных обществах нам приходится иногда видѣть таких полных эгоистов: Делобелли, Гіальмары Эйкдали нерѣдки и встрѣчаются не только в романах. Иногда — хотя и не особенно часто — случается встрѣчать таких людей, думающих только о себѣ, не видящих ничего в мірѣ кромѣ собственной личности. Если они сидят за столом, они без церемоніи берут себѣ лучшій кусок; они расточительны внѣ дома, в то время как их семья умирает с голоду. Они принимают как должное всевозможныя жертвы со стороны всѣх — отца, матери, жены, дѣтей — а сами спокойно сидят сложа руки, или без церемоній пользуются жизнью. Чужія страданія не идут в счет — лишь бы только в их собственном существованіи все шло гладко. Мало того, они даже не замѣчают, что другіе страдают ради них и из-за них: когда они сыты и довольны, им кажется, что и все человѣчество счастливо и отдыхает. Таков тип настоящаго эгоиста в абсолютном смыслѣ слова, но это вмѣстѣ с тѣм и тип вполнѣ ничтожной личности. Даже самый отвратительный буржуа не приближается к этому типу: он все таки иногда любит своих близких или, во всяком случаѣ, питает к ним какое-то чувство, похожее на любовь. Мы не думаем, чтобы даже самые искренніе сторонники индивидуализма хотѣли возвести этот тип в идеал будущаго человѣчества. С другой стороны и анархисты-коммунисты вовсе не хотят проповѣдовать для будущаго общества самопожертвованіе личности и ея отказ от собственнаго блага. Но, отрицая отвлеченное понятіе об «обществѣ», они отрицают вмѣстѣ с тѣм и то отвлеченное понятіе об «индивидуумѣ», которое стремились создать их противники, доводя, таким образом, теорію до абсурда.