В маленькой брошюркѣ, озаглавленной «Продукты земледѣлія» один из наших товарищей показал, на основаніи оффиціальных цифровых данных, что даже при настоящем, еще дѣтском, состояніи земледѣлія, общая сумма продуктов всего міра на много превышает цифру их потребленія. С другой стороны, Вилль доказывает, что при разумном пользованіи химическими веществами можно, не затрачивая лишняго труда, получать с земли в четыре или пять раз больше того, что она дает теперь. Развѣ это не блестящее подтвержденіе той мысли, которую мы всегда защищаем?
Но когда Вилль видит в своей системѣ разрѣшеніе соціальнаго вопроса, когда он думает, что, благодаря изобилію продуктов, они станут настолько дешевыми, что рабочій сможет жить так, чтобы мало тратить и дѣлать сбереженія, — он вполнѣ ошибается. Если бы Вилль читал буржуазных экономистов, хотя бы того же Молинари, то он узнал бы, что «избыток продуктов на рынкѣ приводит к такому паденію цѣн на них, что их производство перестает быть выгодным для капиталистов и капиталы отливают от этой отрасли производства, пока не возстановится равновѣсіе и не вернется прежнее положеніе».
Если бы Вилль не был так поглощен своими учеными разсчетами, а сколько-нибудь отдавал себѣ отчет в функціонированіи общественнаго механизма, он увидал бы, что, несмотря на огромный избыток производства над потребленіем, в нашем современном обществѣ люди буквально умирают с голоду, что самые лучшіе теоретическіе разсчеты на практикѣ приводят к результатам совершенно иным, чѣм от них ожидали. Природа, несомнѣнно, может, при помощи человѣческаго ума и человѣческаго труда, доставить дешевые продукты в количествѣ, достаточном для прокормленія всего человѣчества; но, благодаря торговлѣ и ажіотажу, собственники и капиталисты найдут всегда средство получить желательную сумму барыша: они уменьшат количество продуктов на рынкѣ, чтобы имѣть возможность продавать их дороже, а в случаѣ надобности — помѣшают их дальнѣйшему производству, чтобы создать фиктивно-высокія цѣны и удержать их на том уровнѣ, который кажется им желательным по их жадности и по их привычкѣ к роскошной и праздной жизни.
Возьмем, напримѣр, уголь — продукт совершенно готовый; который остается только извлечь из земли; залежей его так много, что онѣ встрѣчаются на всем земном шарѣ и могут удовлетворить неограниченное число потребителей. А между тѣм цѣна его стоит довольно высоко, так что далеко не всѣ могут пользоваться топливом в том количествѣ, какого требует температура; изобиліе продукта не дѣлает его, слѣдовательно, болѣе доступным для рабочих.
А зависит это от того, что копи захвачены сильными предпринимательскими компаніями, которыя ограничивают производство и, кромѣ того, скупают, ради уничтоженія конкурренціи, мелкія копи, принадлежащія другим владѣльцам, предпочитая совершенно не эксплуатировать их, чѣм завалить рынок товарами, потому что это понизило бы цѣны и уменьшило таким образом доходы.
То же самое происходит и с землею. Каждый день мы видим, как земля мелкаго собственника, разоряемаго ростовщиками, переходит в руки капиталиста: с каждым днем крупная собственность все разростается. Распространеніе земледѣльческих машин должно, кромѣ того, привести к образованію земледѣльческих синдикатов, т. е., к образованію таких же анонимных обществ, какія господствуют в эксплуатаціи фабрик и копей.
Если можно будет получать от земли вчетверо или впятеро больше продуктов, чѣм теперь, то от этого произойдет только то, что площадь обрабатываемой земли сократится, а все остальное будет обращено в мѣста для охоты или в парки, служащіе только как предмет роскоши для наших эксплуататоров. Это начинается теперь во Франціи и давно уже сдѣлано англійскими лордами в Шотландіи и Ирландіи, гдѣ населеніе вытѣсняется и уступает мѣсто оленям и лисицам, агонія которых должна служить развлеченіем для шикарной публики — такой же публики, как та, которая апплодировала лекціям Вилля и его филантропическим соображеніям.
Общество наше устроено так, что тот, кто владѣет капиталом, является господином всего міра. Движеніе продуктов в обществѣ происходит при помощи капитала, а потому от этого послѣдняго зависит все. Всякое усовершенствованіе, всякій шаг вперед, сдѣланный человѣческим трудом, промышленностью или наукою — все это обращается в пользу тѣх, кто и так уже владѣет всѣм; все это становится лишь новым орудіем эксплуатаціи, еще ухудшающим ужасное положеніе тѣх, кто ничѣм не владѣет.