— Не мешай им делать свою работу, или помоги мне Боже, я прикую тебя наручниками к ближайшей скамье.
Угроза была явно не пустая, и тон “Только дай мне повод, и я, черт подери, именно так и сделаю”.
Потянулись долгие часы операции, и наконец к взволнованным друзьям в зону для посетителей вышел уставший человек в белом хрустящем халате, явно только что надетом взамен окровавленной хирургической формы. “Ублюдок, — подумал Шерлок. — Успел переодеться, не торопился сообщать нам новости”. А Шерлоку до зарезу требовалась информация — что-то, от чего можно было бы оттолкнуться, он не мог начать действовать, пока не узнает, в каком Джон состоянии. А когда он узнает, то уже спланирует нужный курс, который будет определенно мрачнее, чем те, что связаны со здоровьем Джона. Напавший на него заплатит, и дорогой ценой.
— Пули мы извлекли, — врач повернулся к Лестрейду. — Мы передали их в качестве улик сержанту Донован.
— Это прекрасно, но что с Джоном? — как всегда, не утерпел Шерлок.
— Мистер Ватсон… — начал было врач, но его прервали сразу три голоса:
— Доктор Ватсон.
— Эм, да, верно. Доктор Ватсон в критическом состоянии, дважды была остановка сердца, но мы отслеживаем его состояние с помощью аппаратов. Он потерял много крови — пуля, попавшая в грудь, прошла совсем рядом с сердцем. Кроме того, ему очень повезло, что простреленное плечо — не то, что было ранено раньше, иначе рубцовая ткань и потеря подвижности могли бы стать еще более выраженной и постоянной проблемой, чем было раньше. Серьезных повреждений бедра нет, но опять-таки, стой этот человек ближе и, вероятно, будь он лучшим стрелком, это была бы уже совсем другая история. Пациент сейчас на сильных обезболивающих для облегчения состояния…
— Да, но ведь это не все? — Шерлок “читал” выражение лица этого человека, видел напряженную линию его челюсти, и ему не нравился расклад возможных причин. Этот врач — не из тех, кто готов без борьбы потерять пациента, и сейчас что-то давило на него тяжелым грузом. Что-то определенно нехорошее. Почему он об этом не скажет? Почему первым делом с его губ сорвалось не это, а ложная надежда и чепуха насчет того, что все могло быть и хуже? Шерлок хотел знать, что происходит. Ему нужна была информация, чистые бесстрастные факты, а не такие слова, как “удача” и “чудо”. Факты.
— Он потерял много крови, и хотя мы даем антибиотики, лихорадка не уходит. Нагрузка на сердце может оказаться непосильной.
Шерлок с отвращением фыркнул.
— И это лучший хирург, которого ты смог найти, брат? Идиот, очевидно. Бывший стипендиат, какое разочарование.
Врач тут же забросал Шерлока вопросами, откуда тот знает, что он был стипендиатом, и как вообще мог это выяснить, но его оборвало резкое требование:
— Где Джон? Я хочу его видеть.
— Сюда, сэр, — вызвалась его проводить медсестра.
— Лестрейд, мне нужна информация! Я скоро вернусь, — бросил через плечо Шерлок.
Измученный инспектор следом не пошел, он пока не был готов видеть Джона, во всяком случае, в таком состоянии. Он подождет, пока Джон сможет принимать посетителей. И, помоги боже, на этот раз он был согласен с Шерлоком — вероятно, впервые за все время их знакомства. Сердце Джона никто никогда не подвергал сомнению. У доктора было сильное сердце и упрямый характер. Он никогда бы не позволил сломить себя какой-то лихорадке и паре дырок от пуль. Нет, Джон сделан из материала потверже; он придет в себя, и как Лестрейд надеялся, даст им какие-нибудь ответы. А пока надо сделать звонок в судебную лабораторию.
— Шерлок, я же сказал: дай ему пространство, — вздохнул Майкрофт и попытался положить руку на плечо брата.
— Какого черта в это время делали твои болваны? Где они были? — Шерлок отстранился, уходя от прикосновения. — Майкрофт, сантименты тебе не к лицу, — проворчал он, не встречаясь глазами со старшим братом. — Почему они ничего не заметили, не вмешались? Какая вообще польза от правительственного наблюдения, если оно может вот так проспать свою чертову работу! Некомпетентные…
— Брат, я знаю, что ты зол, но, пожалуйста, соберись. Роль стенающей базарной бабы тебе не к лицу, — передразнил тот Шерлока на последних словах, хотя остальные произнес вполне ровным тоном. И сжав зонтик, тяжело вздохнул. “Это усталость? — подумал Майкрофт, чувствуя проникающее в самые кости тягостное ощущение. — Утомление или беспокойство?”
— Послушай, Шерлок, после того, как ты… — он оглянулся на кровать, на Джона, который лежал подключенный к аппаратам и опутанный трубками, которые помогали поддерживать его жизнь.
И Майкрофт продолжил, наблюдая за монитором, где отражался ровный сердечный ритм.
— Пока ты отсутствовал, я делал точно то, что ты просил меня сделать в отношении Джона. Мои люди не спускали глаз со всех троих — с доктора, с инспектора и с твоей домовладелицы. Джон сразу же заметил наше присутствие — видимо, подхватил от тебя привычку к дедукции. И через неделю он прислал мне… — Майкрофт осекся, цензурируя подробности. — В общем, просто скажу, что он был не слишком доволен. В конце концов, это я был виноват, что Мориарти удалось загнать тебя в подобное положение. Тем не менее, я все же перевел своих людей в чуть более скрытный режим; Лестрейд и миссис Хадсон, конечно, вообще ничего так и не заметили. И еще до того, как ты вернулся и заново вошел в мир живых, Джон, по своей очень сентиментальной натуре, открыто передо мной извинился. Хотя я даже не думаю, что он злился на меня столько, сколько изображал. Где-то с неделю или около этого, не больше, — Майкрофт нахмурился. В тот момент это его потрясло, хотя мало кому было под силу захватить врасплох великий ум правительственного служащего и гения Майкрофта Холмса.
— Разумеется, — фыркнул Шерлок и с ногами забрался в кресло около постели. Упер голову в поднятые колени, запустил пальцы в темные кудри.
— А когда ты вернулся, он, зная, что теперь все угрозы нейтрализованы, попросил меня проявить уважение к его частной жизни. Он попросил меня сделать то, о чем я и сам уже думал.
— Он попросил тебя прекратить слежку? И ты послушался? — Шерлок точно знал, что именно в этом брат собирался сейчас признаться, и виноватое выражение на обычно стоическом лице Майкрофта только подтверждало вывод. — Ты же никогда… за всю чертову прорву лет, что я тебя знаю, ты… — у Шерлока от потрясения заплетался язык, его великий мозг перестал образовывать связные мысли.
Не в состоянии пока все это разом переварить, Шерлок зацепился взглядом за руки Джона — его костяшки пальцев со шрамиками от чересчур частых рукопашных с преступниками, чуть выше — загорелые предплечья, маленькие следы взорвавшихся шерлоковых экспериментов, небольшие ожоги, шрам от пули, несколько месяцев назад попавшей в Джона рикошетом. В этом месте Шерлок оторвал свой проницательный взгляд, избегая дальше поднимать глаза — он знал, что увидит бегущие вверх трубки и отходящие от перебинтованной груди кабели — улики, указывающие на критическое состояние, критическое — жизнеугрожающее, которое может привести к смерти. Гораздо легче было не поднимать взгляда, не смотреть на потерявшее все краски лицо Джона.
— Это был компромисс, дорогой брат. Разумеется, я дал твоему другу обещание, что мои люди больше его не побеспокоят. Я заверил, что они не подойдут к нему ближе, чем на два квартала, а значит, мы оставим его в покое, как он и просил.