— Игра словами, — выплюнул Шерлок. — Как это на тебя похоже, дорогой брат.
— Ну, несмотря на отсутствие для него личной угрозы, он все еще связан с тобой и твоей работой, и это делает его в некоторой степени уязвимым. Вот почему сегодня ночью мои люди были на своем посту в двух кварталах. Они знали, когда он вышел из клиники, и поняли, что что-то не так. Видишь ли, братец, в отличие от тебя, доктор Ватсон — человек рутины, существо постоянных привычек. Он всегда возвращается домой одним и тем же маршрутом, который зависит лишь от того, какие просьбы он получил от своего раздражающего соседа. По дороге он обычно заходит в угловой магазин и потом одним и тем же уверенным темпом идет домой. Но сегодня ночью… — Майкрофт посмотрел на младшего брата. — Сегодня ночью он не появился на первой контрольной точке, и мои агенты сразу доложили об этом по рации. Вот почему, брат, мы и смогли его так быстро найти. Кто знает, сколько бы ушло времени на его поиски у этой проклятой полиции, — Майкрофт сам не понимал, почему говорит таким оборонительным тоном; разумеется, он не переживает, он просто раздражен неуважительным отношением брата и его безосновательной критикой. — Так что поосторожней раскидывайся обвинениями, дорогой брат. Сейчас я вижу, что соглашаться на подобную просьбу было ошибкой. Больше я такого в обозримом будущем не совершу. Так что я предлагаю тебе оставить волнение и пустую трату энергии на эту неэффективную эмоционально-сентиментальную реакцию другим людям. А мы, брат мой, тем временем, будем искать преступника.
— О, ну я-то твердо намерен его найти, — прорычал Шерлок и вскочил на ноги, чуть не опрокинув стул. — Зачем ты вообще здесь болтаешься? — рявкнул он.
Майкрофт был прав, а Шерлок терпеть не мог, когда брат бывал прав, так что он не стал ждать ответа и, подойдя к кровати, склонился над другом и зашептал:
— Джон, я знаю, ты меня слышишь. Ты всегда меня слышал. Даже когда притворялся, что спишь в своей комнате, когда мне требовалось принести ручку. Так вот, послушай меня сейчас. Я никогда не давал ложных обещаний. Никому. — Шерлок глубоко вздохнул, в горле внезапно пересохло, в висках застучал пульс. Шерлок проглотил вставший в горле ком и продолжил: — Все хорошо, Джон, с тобой все будет хорошо. Просто дыши, продолжай дышать… ты не один.
И консультирующий детектив Шерлок Холмс, не оглядываясь, быстро зашагал к выходу. Выкинув из головы присутствие Майкрофта, он нацелился отыскать инспектора Лестрейда и потом воспользоваться лабораторией.
Старший Холмс подождал, пока стихнут удаляющиеся шаги брата и подошел к лежащей на постели неподвижной фигуре. Коллапс легкого… хорошо, что стрелявший плохо прицелился, однако случилось это не из-за плохих навыков, а из-за гнева. Гнева и неверной руки; первый выстрел — пуля пробила грудь Джону и вышла в плечо — сбил преступнику возможность хорошо целиться. Еще одна пуля засела близко от позвоночника, некомфортно близко, третья ударила его в левый бок, зацепив легкое, отчего кровь и прочие жидкости затруднили процесс дыхания, и, наконец, четвертая пуля попала в верхнюю часть бедра.
Однако сейчас все пули были чисто извлечены опытными хирургами и никаких повреждений жизненно важных органов не обнаружилось, так что у лежащего без сознания доктора были неплохие шансы. Майкрофт не уповал на божественное вмешательство с тех пор, как закончил начальную школу. Но все равно, когда случалось что-то подобное… нет, он не станет поддаваться своим эмоциям. Он уже запер их, полностью взял под контроль.
Он проследил, чтобы уже через несколько минут после звонка агентов на месте были самые лучшие доктора. Это самое меньшее, что он мог сделать. Почему, дьявол подери, он вообще уступил этой нелепой просьбе? Каким образом этот совершенно обычный человек мог вызвать в нем такое чувство вины? Вина, всегда вина. Даже когда Джон без предупреждения ворвался в “Диоген”: когда Майкрофт увидел, в каком состоянии тот находится после прыжка Шерлока, после его обвиняющего взгляда и злых слов. Тогда его тоже накрывало подобным непривычным чувством, вызывающем желание объясниться. А Майкрофт Холмс не любил что-либо кому-либо объяснять.
Во второй раз Джон попросил о встрече через смс. Майкрофт терпеть не мог смс-переписку, но, тем не менее, согласился, несмотря на обуревавшее его дурное предчувствие.
Но, приготовившись к всплеску ярости или даже рукоприкладства, он получил нечто совсем иное. Вместо разозленного Джона Ватсона, он столкнулся лицом к лицу с Джоном Ватсоном сломанным. Сильно похудевшим, с углубившимися морщинами и темными кругами под глазами.
И когда тот заговорил, Майкрофт испытал неловкость. Джон извинялся. Это было так редкостно, так открыто и… очень искренне. И сейчас ощущение было очень схоже: лежащий со всеми этими трубками и проводами, человек под белоснежной простыней выглядел слабым и уязвимым, совсем непохожим на бойца, который всегда вставал на защиту рядом с непредсказуемым Шерлоком.
— Джон… — он не понимал, как подобрать слова и зачем их произносить. “Я прошу прощения” казалось неуместным, ибо он знал, что доктор Ватсон всегда испытывал неловкость, когда перед ним извинялись за непредвиденную промашку. Майкрофту вспомнился разговор, который состоялся у них с Джоном после “похорон” Шерлока.
— Я просто хотел перед вами извиниться. Вы всегда были мне хорошим другом, и я знаю, что несмотря на свои методы, вы всегда исходили из интересов вашего брата. Я злился, потому что переживал — искренне переживал, и я надеюсь, что вы сможете простить мне те резкие слова. Я говорил не всерьез. Я был расстроен. Сейчас я осознаю, что вы потеряли больше, чем я. Шерлок был мне другом, но вам — братом. И я готов быть рядом, если вы захотите выговориться. Хотя не то, чтобы я был в этом очень хорош. Друзья?
Джон протянул ему руку, и разве кто-то мог бы ее не принять?
Это случилось в прошлом, а сейчас было то, что было.
Правительственный служащий так и не смог закончить предложение и широким шагом, без оглядки, покинул палату, на ходу прижимая к уху мобильник. Ему нужна была информация.
========== Глава 4. Пули и бабочки ==========
— О нет, ни за что! У тебя ничего не выйдет! — Андерсон приберегал этот гнусавый, взлетающий почти до ультразвука тон для тех, кому особенно удавалось его расстраивать и постоянно доставать. Среди “тех” был некто по имени Шерлок Холмс, а кроме того, иногда лаборанты-интерны и просто новички, но, в основном, все-таки Шерлок чертов Холмс. — Ты и шагу не ступишь в мою лабораторию! Я не позволю… Где Лестрейд? — прорычал он.
— О да, заткнись, Андерсон! Как думаешь, кто бы еще мог дать мне разрешение сюда войти? И я не в настроении для твоих детских истерик, не сегодня! — громко прозвучал в ответ смертоносно-ледяной голос Шерлока.
Все присутствующие замерли, выжидающе распахнув глаза. Они предвкушали, что консультирующий детектив сейчас даст Андерсону по физиономии или просто выставит его из его собственной лаборатории — вот было бы приятное зрелище.
— Вы, двое, не сейчас. Только не сейчас, Бога ради! — прорычал Лестрейд, вставая между ними. Шерлок явно был не в себе; в больнице он так требовал, чтобы его пропустили к Джону, но в результате провел с лежащим без сознания Ватсоном всего несколько минут. Другой Холмс — более высокий и грозный — задержался в палате чуть дольше. — Андерсон, вы сказали, что у вас есть что-то для нас. Выкладывайте.
— Да, хорошо, — Андерсон повернулся к Лестрейду, начисто игнорируя присутствие Шерлока. — Когда Салли… — он прочистил горло, а Шерлок раздраженно фыркнул. — То есть, я имею в виду, сержант Донован. Когда она принесла мне пули, я прогнал их данные по нашим компьютерам. И вот что получилось.