— Утка идет в лес, понимаете? И встречает волка. Потом превращается в лягушку, перепрыгивает волка и попадает прямо в рот слону. Только спасшись из глотки слона, она попадает в озеро, а когда вылезает оттуда, то видит прекрасную принцессу, которая говорит: «Иди домой и я дам тебе имбирный хлеб». Но она читает мысли принцессы и видит, что на самом деле это злая ведьма, которая…
В другой игре участвовали листочки бумаги с большими синими кляксами.
— Эти кляксы на что-нибудь похожи? — спросил доктор.
— Да, — ответил Дэвид. — Вот слон, видите, это его хвост, а вот его хобот, а вот отсюда он делает пи-пи.
Он уже понял, что доктор Гитнер становится очень внимательным, когда он говорит о хоботе или пи-пи, поэтому дает доктору массу интересной информации, отыскивая такие вещи в каждой кляксе. Игра показалась Дэвиду очень глупой, но она очевидно была важной для доктора Гитнера, который записывал все, что говорил Дэвид. В то время как психиатр делал записи, Дэвид изучал его мысли. Большинство слов, которые он уловил, невозможно было понять, но он узнал некоторые, обозначающие части тела. Этому учила его мать: пенис, вульва, ягодицы, прямая кишка. Очевидно доктор Гитнер придавал этим словам большое значение и Дэвид начал их использовать.
— На этой картинке орел, схвативший маленького барашка и улетающий с ним. Это пенис орла, здесь внизу, а вот здесь — прямая кишка барашка. На следующей картинке мужчина и женщина, они оба голые и мужчина пытается засунуть свой пенис в вульву женщины, но он не влезает и…
Дэвид посмотрел на авторучку, порхающую по бумаге. Он усмехнулся и перешел к следующей кляксе.
Потом они играли в слова. Доктор произносил слово и просил Дэвида сказать первое, пришедшее ему на ум слово. Дэвид нашел более забавным произнести слово, пришедшее на ум доктору. Это занимало лишь долю секунды, и доктор Гитнер ничего не замечал. Игра шла примерно так:
— Отец.
— Пенис.
— Мать.
— Кровать.
— Малыш.
— Покойник.
— Вода.
— Живот.
— Туннель.
— Совок.
— Гроб.
— Мать.
Были ли эти слова правильными? Кто победил в этой игре? Почему доктор Гитнер казался расстроенным?
Наконец они перестали играть и стали просто беседовать.
— Ты очень умный малыш, — сказал доктор. — Я не боюсь испортить тебя, сказав это, потому что ты это уже знаешь. Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?
— Никем.
— Никем?
— Я хочу только играть, читать книжки и плавать.
— Но как ты будешь зарабатывать на жизнь?
— Когда будет нужно, я возьму деньги у людей.
— Если узнаешь как, надеюсь, ты раскроешь мне секрет, — сказал доктор.
— Ты счастлив здесь, в школе?
— Нет.
— Почему нет?
— Учителя слишком строгие. Работа слишком тупая. Дети меня не любят.
— Ты когда-нибудь интересовался, почему они тебя не любят?
— Потому что я умнее, — ответил Дэвид. — Потому что я… — О-о-о. Чуть не проболтался. Потому что я вижу, что они думают. Я не должен никому это говорить.
Доктор Гитнер ждал, пока он закончит предложение. — …потому что я доставляю в классе много хлопот.
— А почему ты так делаешь, Дэвид?
— Не знаю. Думаю, это дает мне что-то.
— Может быть, если бы ты не причинял всем хлопоты, люди бы больше любили тебя?
— Ну и что? Мне это не нужно.
— Всем нужны друзья, Дэвид.
— У меня есть друзья.
— Миссис Флейшер говорит, что у тебя их немного и что ты их обижаешь и делаешь несчастными. Почему ты бьешь своих друзей?
— Потому что я не люблю их. Потому что они тупые.
— Значит, они не настоящие друзья, раз ты так думаешь о них.
Пожав плечами, Дэвид сказал:
— Я могу обойтись и без них. Мне весело одному.
— Ты счастлив дома?
— Думаю да.
— Ты любишь маму и папу?
Пауза. В мозгу доктора нарастает напряжение. Это важный вопрос. Дай верный ответ, Дэвид. Дай ему тот ответ, который он ждет.
— Да, — говорит Дэвид.
— Ты когда-нибудь мечтал о маленьком братике или сестренке?
На этот раз колебаний не было.
— Нет.
— На самом деле нет? Тебе нравится быть одному?
Дэвид кивнул.
— Самое хорошее время — после полудня. Когда я прихожу из школы и дома никого нет. Зачем мне братик или сестричка?
— Ну я — то не знаю. Это дело мамы и папы, да?
— Вы же не попросите их завести еще кого-нибудь? Я имею в виду; что вы можете им сказать, что для меня было бы хорошо иметь кого-то еще, и они постараются, но я правда не хочу. — Я в опасности, внезапно понял Дэвид.