– Аркин! – угрожающе воскликнула Гвен. Прозвучавшая в ее голосе злость покоробила Дерка.
Она резко включила гравитационный ускоритель, дернула штурвал, аэромобиль рванулся вперед и с жалобным воем взмыл вверх. Сектор космодрома, в котором среди меньших собратьев стоял «Ужас былых врагов», сиял огнями, все остальное было погружено во мрак. Непроглядная тьма простиралась до невидимого горизонта, где черная земля соединялась с еще более черным небом. Лишь небольшая россыпь звезд слабо мерцала в вышине. Это были звезды Окраины. Выше них начиналось межгалактическое пространство, ниже повис темный занавес Покрова Искусителя. Дерк остро ощутил беспредельное одиночество планеты.
Руарк, поворчав, умолк, и в кабине воцарилась напряженная тишина.
– Аркин – кимдиссец, – наконец произнесла Гвен с натянутым смешком, но это не обмануло Дерка. Он слишком хорошо ее знал. Гвен была так же напряжена, как и минуту назад, когда прикрикнула на Руарка.
– Я ничего не понимаю, – признался Дерк, чувствуя себя совершенным идиотом.
– Вы ведь не внешнепланетянин, – попытался успокоить его Руарк. – Где бы вы ни жили – на Авалоне или Бальдуре, – не имеет значения. Вы, жители Внутренних Миров, не знаете кавалаанцев.
– Так же, как и кимдиссцев, – добавила Гвен уже более спокойно.
Руарк хмыкнул.
– Это сарказм, – пояснил он. – Кимдиссцы и кавалаанцы… В общем, мы не очень ладим, понимаете? Гвен хочет сказать, что я отношусь к ним с предубеждением и мне нельзя верить.
– Да, Аркин, – согласилась она. – Дерк, он не знает Верхний Кавалаан и не может понять ни его людей, ни их культуры. Как любой кимдиссец, он будет говорить тебе о них самое плохое, но на самом деле все не так просто, как он себе представляет. Помни об этом, когда этот болтун начнет тебя обрабатывать. Ведь ты сам всегда говорил, что каждую проблему следует рассматривать с тридцати сторон.
– Совершенно верно, – со смехом сказал Дерк. – Так оно и есть. Хотя в последние годы я стал подумывать, что тридцати маловато. Однако я так и не понял, что это все означает. Взять хотя бы машину. Она нужна тебе для работы? Или ты должна летать именно в такой только потому, что ты работаешь для айронджейдов?
– Ах, – громко возразил Руарк, – никто не работает для айронджейдов. Ты либо один из них, либо – нет. Третьего не дано. Если ты не айронджейд, ты не работаешь для них!
– Да. – В голосе Гвен снова зазвучала злость. – И я – одна из них. Прошу тебя не забывать об этом, Аркин.
– Гвен, Гвен, – взволнованно заговорил Руарк, – ты же друг, родственная душа. Мы с тобой много сделали, мы вместе. Я не хотел тебя обидеть. Но ты не кавалаанка и никогда ею не будешь. Хотя бы потому, что в тебе слишком много от настоящей женщины. Ты не какая-нибудь эйн-кети или бетейн.
– Вот как? Ты так считаешь? Тем не менее я связана узами с Джааном и ношу символ нашей связи – серебро с жадеитом. – Она посмотрела на Дерка и негромко добавила: – Машина принадлежит Джаану, и, отвечая на твой вопрос, хочу сказать, что именно поэтому я летаю на ней.
Они замолчали. Только ветер гудел вокруг пронизывавшей черноту ночи машины, развевая прямые длинные волосы Гвен и спутанные кудри Дерка, продувая насквозь его тонкую одежду. Он подумал было о том, почему на машине нет стеклянного колпака, а только ветровое стекло, от которого никакого толка, но потом сложил руки на груди и опустился пониже.
– Кто такой Джаан? – спокойно спросил Дерк.
Он со страхом ожидал ответа, потому что Гвен произнесла это имя с вызовом в голосе.
– Он же ничего не знает, – сказал Руарк.
Гвен вздохнула, и Дерк почувствовал ее напряжение.
– Прости Дерк. Я думала, что ты знаешь. Это произошло давно. Я была уверена, что кто-нибудь из наших общих знакомых на Авалоне сказал тебе.
– Я ни с кем из них не встречался, и тебе это хорошо известно, – сдержанно ответил Дерк. – Я много путешествовал, жил на Браке, на Прометее, на Джеймисоне… – Он замолчал, понимая бессмысленность своих объяснений, потом снова спросил:
– Кто такой Джаан?
– Джаантони Рив Вулф Высокородный Айронджейд Викари, – произнес Руарк.
– Джаан – мой… – Она замялась. – Это трудно объяснить. Я – бетейн для Джаана и собетейн для его тейна, которого зовут Гарс.
Она посмотрела на него, на секунду оторвавшись от приборной доски, и опять устремила взгляд вперед. Лицо Дерка выражало полное недоумение.
Пожав плечами, Гвен сказала:
– Можно назвать его мужем. Извини, это слово не совсем подходит, но оно ближе всего по смыслу. Если объяснять кратко, то Джаан – мой муж.