Я обняла его за шею.
— Тебе повезло, учитывая, что он похоже тебя послушал, особенно расслабиться.
Джо снова ухмыльнулся.
— Да. Ты готова извлечь из этого урок.
Я засмеялась, почувствовав, как одна рука Джо заскользила вверх по моей спине, а другая нырнула в трусики, успокоившись на заднице.
Я прижалась губами к его губам и тихо произнесла:
— Джо
— Да, милая, — ответил он.
— Тетя Тереза кое-что передала мне для тебя, — выпалила я.
Сейчас было не самое подходящее время, и я это знала. Лучше всего, чтобы я сообщила ему об этом, после занятий сексом, когда он пребывал бы в расслабленном состоянии и не было такого напряженного дня, как сегодня. Но фотография в ящике с бельем казалась мне тлеющим угольком, готовым вспыхнуть пламенем. Дело касалось не только его, хотя я видела его на фото, и девочки знали об этом и задавались вопросом, когда он будет готов. Кто знает? Одна из них (скорее всего Кира) мог бы позволить нашей сцене в гостиной в тот день проскользнуть мимо.
Он что-то скрывал от меня, я чувствовала, что скрывал, но позволяла ему это скрывать. По какой-то причине он принял решение сыграть в эту игру, и я собиралась позволить ему сыграть. Мы были в отношениях. И я должна была доверять ему, и я доверяла. Он бы сказал, если бы мне нужно было что-то знать. Тим тоже был крутым мачо, и у него бывали моменты, когда он молчал о том дерьме на работе или о том, что ему приходилось делать, чтобы меня не волновать. Я чувствовала, когда мой мужчина воздвигал вокруг меня щит, и понимала, что он должен сделать то, что должен. Если бы я начала бороться, выспрашивать, это было бы не очень красиво с моей стороны. Что бы это ни было, я должна была позволить Джо сделать то, что он должен был сделать, и верить, что он сможет защитить меня и моих девочек. И я позволяла.
Что касается меня, то разговор с Терезой, фотография Джо и Ники, я просто не могла так спокойно скрыть от него это.
Я считала, что он должен знать и его фотография должна стоять вместе с моим мужем и братом.
— Вай, — позвал Джо, и я сосредоточилась на нем, пристально вглядываясь в выражение моего лица, а его пальцы с силой впились в плоть моей задницы. — Господи Иисусе. Что она тебе дала?
— Хочу тебе кое-что отдать.
Джо закрыл глаза и пробормотал:
— Бл*дь.
Я сняла руку с его плеча, дотронулась до его щеки и предположила:
— Ты ведь знаешь, что это такое, не так ли?
Он открыл глаза.
— Вай…
Я опустила голову и прижалась лбом к его лбу.
— Я хочу, чтобы она стояла на полках, — я видела, как Джо снова закрыл глаза и продолжила, — с Сэмом, — рука Джо сильнее сжала мне задницу, когда я шепотом закончила, — и Тимом.
Внезапно он резко сел вместе со мной, крепко обхватив обеими руками, и я поняла, что он хотел отстраниться, но крепко ухватилась за него.
— Джо... — сказала я в его профиль, но он не повернулся.
— Не готов к этому, Вай.
— Джо…
Он повернулся ко мне и повторил:
— Детка, я сказал, не готов к этому.
Если он не был готов через семнадцать лет, то ему пора подготовиться.
— Он часть тебя, Джо, а это значит, что он часть нашей семьи. Я хочу, чтобы Ники был в нашем доме.
Я видела, как его лицо напряглось, руки двинулись, хватая меня за талию, определенно готовые оттолкнуть, но я сжала свои бедра на его бедрах, крепче ухватившись за него руками.
— Ты сказал, что можешь помочь мне с Сэмом и, ты помог. Давай, я помогу тебе забыть то, что случилось с Никки, ты должен довериться мне.
Его лицо оставалось жестким, голос напряженным, когда он ответил:
— Я все отпустил.
Я рискнула поднести руки к его подбородку и прошептала:
— Джо, ты даже не взглянешь на его фотографию? — Джо впился в меня взглядом, его пальцы крепко сжали меня за талию, и я пошла дальше. — Он прекрасен, дорогой.
Он снова закрыл глаза, боль пронзила его лицо, и мои пальцы напряглись на его подбородке.
— Господи, Вай… — начал он.
— А ты всегда был красивым.
Он открыл глаза, в них стояла боль.
— Малыш… — прошептала я, увидев ее.
Джо перебил меня:
— Я избавился от всего.
— Что? — Спросила я.
— Фотографий, одежды, кроватки. Всего.
Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, спросив:
— Почему?
— Хлебница, — ответил он, и я моргнула, чувствуя, как по щеке скатилась слеза.
— Что?
— Его гроб был размером с хлебницу.
От его слов, которые были выжжены у него в воспоминаниях, рыдания вырвались у меня из горла. Я не могла остановить их, потому что его слова обладали такой силой, что выжигали огненный путь у всех.