Он так и сделал - побежал. Всматривался в густую зелень кустарника, растущего повсюду, но папы не видел. Пашка спустился по крутому склону, а оказавшись в балке, стал карабкаться по противоположному и понял, что зря не кричал раньше. Папы нигде не было. Только деревья, кусты и птичьи голоса среди гудящей мошкары.
- Папа! - взвизгнул Пашка, рассчитывая тут же услышать ответ.
Андрей шел вдоль балки, все глубже и глубже погружаясь в мысли о жене. И чем больше думал, тем сильнее крепла уверенность в том, что она может к нему не вернуться вовсе. Голос сына вернул в реальность. Пришлось остановиться. Малой кричал откуда-то справа, со стороны балки. Андрей обошел заросли и всмотрелся в чащу. Пашка стоял на противоположном склоне в трех сотнях метрах от него. Ярко-красная куртка хорошо выделялась на фоне леса и опытный таежник без труда смог его разглядеть. Только ответить на крик не торопился.
Мальчишка был явно растерян. Он озирался по сторонам. Рюкзак метался из стороны в сторону в такт разворотам.
- Папа! - еще громче крикнул Пашка и стал карабкаться выше по склону.
Ненужный почувствовал, как в груди сжимается. Он уже тогда решился на поступок, который не сможет простить себе до конца жизни. Он знал, что не сможет простить, но признаться самому себе в собственном решении не мог даже мысленно. Андрей просто стоял, свесив руки, и молча смотрел на удаляющуюся фигурку. Тот поднялся на вершину склона и скрылся в густом лесу. Красная куртка окончательно исчезла из виду. Ненужный поправил понягу, отвернулся и двинулся дальше.
Ноги словно свинцом налились. Лицо горело то ли от укусов мошкары, то ли от стыда. Дыхание сбилось, и выровнять его не удавалось. Он сплюнул, стиснул зубы, потом заорал. Просто заорал на всю тайгу, будто медведь, разбуженный во время зимней спячки. Птицы, услышав его рык, смолкли. Шаг, еще шаг, и еще. Все дальше и дальше от сына, все ближе и ближе к реке.
Он старался не думать о том, что сделал. Просто убеждал себя, что все теперь позади. Пытался представить, что все, как и прежде. Он один в тайге. Он здесь хозяин. Андрей, как мантру повторял и повторял: «Все, как раньше. Все, как раньше. Все, как раньше». Через час вышел к лодке. Еще через шесть - перенес провизию в остальные зимовья. А когда солнце стало клониться к закату, его лодка взревела мотором и пошла по течению.
Андрей пришвартовался уже в сумерках. В домах, стоящих по берегу реки, горели огни. Лишь в одном было темно. Он даже собак кормить не стал. Просто закрылся в доме, достал банку самогона и упился, уснув лицом на столе.
* * *
А Пашка все дальше и дальше уходил от реки. Первые полчаса он был просто уверен, что вот-вот догонит отца. Он бежал. Когда сил на бег не осталось - перешел на шаг. Но шел быстро. Чтобы догнать. Кричал, затем прислушивался, снова кричал. Переживал, что когда папа его найдет, то всыплет по первое число за то, что потерялся. Но даже страх быть наказанным не шел ни в какое сравнение со страхом остаться в одиночестве. В тайге!
Потом казалось, что папа решил его просто проучить за то, что он постоянно отставал, и теперь прячется за деревьями и ждет, когда Пашка по-настоящему испугается. Но эта мысль показалась настолько нелепой, что скоро пришлось ее отбросить. Не такой папа! Он не стал бы меня мучить только для того, чтобы проучить. Значит, все-таки потерялся? В это верить не хотелось.
Конечно, папа его ищет! И он обязательно его найдет! Но что делать для того, чтобы найтись побыстрее? Идти? Стоять на месте и кричать? Что? А если папа не заметил, что он потерялся? Что, если он так ни разу и не обернется, пока до реки не дойдет? Он вернется на его поиски? Найдет его? Или уплывет на лодке домой? Нет. Не уплывет. Он же папа! Он не может без меня уплыть! Он не такой, как мама! Он хороший, хоть и суровый.
После трех часов беспрестанной ходьбы Пашка окончательно выдохся, остановился и рухнул на колени. Рюкзак превратился в невыносимо тяжелую гору за спиной. Лямки натерли плечи, а пот солью разъедал растертую кожу, от чего та горела огнем. Но Пашка меньше всего заботился о плечах. Куда больше его волновало пришедшее, наконец, четкое осознание того, что он потерялся. Потерялся! Заблудился в лесу! Как Маша из сказки! Только это была никакая не сказка. Это было по-настоящему! С ним! С Пашкой Ненужным!