На следующее утро она позвонила Ариадне Петровне.
– Чего тебе, Шувалова? – Голос начальницы звучал неласково.
Нина заговорила, пытаясь объяснить, что уже десять дней сидит дома и не знает, как ей быть.
– А что шеф говорит?
– Павел Михайлович сказал, чтобы я ждала звонка.
– Ну так и жди.
– Но, Ариадна Петровна, мне совершенно нечем заняться…
– Так на что ты жалуешься? Я бы с удовольствием с тобой поменялась, а то у нас тут дел выше крыши.
– Но… Может быть, Павел Михайлович просто забыл обо мне?
– Не забыл. Все, Шувалова, отбой, некогда мне.
Начальница повесила трубку.
Нине стало не по себе. Она представила, в каком авральном режиме работает весь «Градбанк» в эти последние недели перед подачей заявки на конкурс, и только она одна почему-то бездельничает. Придя когда-то в «Градбанк» с глупым желанием мстить, она теперь уже считала этот банк своим. В особенности ей был небезразличен проект «Зарядье XXI», не говоря уже о его сероглазом организаторе…
Самсонов сказал, что ее работа закончена. Так ли это? Все ли она учла, нет ли где изъяна? Подумать об этом была ее обязанность, директор был слишком занят другими делами, мог и упустить что-нибудь.
Нина стала перебирать в памяти все, что она делала по «Зарядью». Оказалось, что десять дней вынужденного безделья пошли ей на пользу: мозг отдохнул и отвлекся, она была способна по-новому взглянуть на вопросы, которые уже были поставлены и решены. Но и на этот новый, свежий взгляд решения оказывались правильными, ей не в чем было себя упрекнуть.
А потом она кое-что вспомнила. В самом начале, когда она впервые поднялась на двенадцатый этаж и грозный директор «Градбанка» приобщал ее к проекту «Зарядье», он поставил два вопроса: все ли сделано, чтобы выиграть конкурс, и – стоит ли его выигрывать. Потом вторая половина задания как-то забылась, Самсонов так вопрос больше не ставил, огромные выгоды от участия в проекте казались самоочевидными, так что все разговоры были о том, как победить. Но ведь не зря же Самсонов так выразился, значит, у него были сомнения.
Конечно, на всех этапах ее работы вопрос о рисках задавался автоматически, и все эти риски были должным образом оценены… Или не все?
Нине вспомнилось, как Самсонов однажды сказал: «Кажется, мы все учли. Ну, разве что на землю упадет комета».
Никакая комета падать на землю, кажется, не собиралась, но что, если действительно произойдет нечто чрезвычайное – такое, что рухнут все заложенные в их анализ оценки и прогнозируемые коридоры изменения переменных?
Нина задумалась. Что могло произойти? Политический кризис, смена правительства? Нина никогда не интересовалась политикой и была в таких вопросах совершенно беспомощна. Не в первый раз ей вспомнился Игнатий Савельевич, который мог бы сейчас дать ей бесценную консультацию. Но старого службиста не было, а других советчиков Нина за свою жизнь не приобрела.
Мозг Нины опять работал, она была рада, что нашла способ отвлечься от своих безрадостных любовных грез. Что, если случится пандемия гриппа вроде той, что косила людей после первой мировой войны? Об этом не хотелось даже думать, но Нина отметила, что здесь есть постановка вопроса для аналитика: предсказать такое событие невозможно, а попробовать оценить последствия, пожалуй, реально.
Вечером она, готовясь ко сну, не спеша пила зеленый чай. Как обычно, в углу работал телевизор с выключенным звуком. Появилась заставка: «Экономический обзор». Нина редко слушала подобные передачи – слишком уж много в них было некомпетентности и вранья, – но на этот раз лениво включила звук.
На экране возник гладкий, с бегающими глазами ведущий. Он стал задавать вопросы такому же гладкому субъекту, который был представлен как специалист по мировым финансам. Послушав минуту, Нина уже хотела выключить, но тут услышала то, от чего ее рука с пультом замерла.
Специалист по мировым финансам говорил о перспективах на следующий год. Прогнозы большинства экспертов – и его собственный прогноз – были оптимистическими, планету ожидал рост по всем статьям. «Правда, иногда звучат и другие мнения, – добавила говорящая голова в экране. – Вот, например, лауреат Нобелевской премии по экономике Бартоломью Маттиассон предсказывает мировой финансовый кризис. Ну, что тут сказать… – Голова снисходительно усмехнулась. – Нужно учесть, что премию Маттиассон получил сорок лет назад, и сейчас ему девяносто семь».
Нина даже встала с кресла. Кризис. Вот чего они с Самсоновым не учли: возможность мирового экономического кризиса. Во все их оценки закладывался прогноз экономического развития страны, с поправками на возможные случайные колебания. И прогноз, и поправки, многократно просчитанные по разным методикам, были вполне надежны, но… Но все они покоились на фундаменте мировых тенденций на ближайшие годы. Эти тенденции считались известными – все ведущие экспертные институты и рейтинговые агентства были единодушны. Крупный глобальный экономический кризис был так же маловероятен, как падение кометы.