Татьяна Юрьевна работала в плановом отделе какого-то завода, где из-за спада в отрасли была занята только полдня. Все остальное время она посвящала своему небольшому домашнему хозяйству. Нину она трудиться не заставляла, но и не отталкивала. В конце концов у них установилось, что Нина каждый день по два часа под присмотром свекрови терла, скоблила, мыла и стирала. Ее собственная любящая и всепрощающая мама ее к такому не приготовила, и поначалу Нине приходилось тяжело, но потом она втянулось, ей даже понравилось.
Возможно, брак с Димой мог бы со временем окрепнуть, пустить корни, и была бы у них семья не хуже других, но имелась в Нининой семейной жизни зона бедствия. Супружеское ложе. Дима с энтузиазмом исполнял свои обязанности мужа, но для Нины это было еженощным испытанием. Стоило Диме выключить свет и прикоснуться к ней, как у нее перед глазами вставала Татьяна Юрьевна – в плаще, с сумкой в руке. К тому же настоящая, а не призрачная Татьяна Юрьевна была тут же, за тонкой стенкой. Звукопроницаемость в квартирке была потрясающая, и Нине было слышно, как свекровь ворочается в кровати, садится, нашаривает шлепанцы и идет мимо их двери на кухню, чтобы принять желудочные таблетки. Это повторялось почти всякий раз в минуты их с Димой близости, и у Нины все внутри сжималось. Никакого наслаждения, о котором шушукались некоторые смелые подруги, она не испытывала. Были малоприятные, иногда болезненные ощущения, все возрастающее недоумение и досада.
К числу немногочисленных достоинств Димы относилась чистоплотность, к которой приучила его мать. Он каждый день принимал душ и менял белье, от его тонкой, почти прозрачной кожи всегда пахло земляничным мылом – любимым мылом Татьяны Юрьевны, которое она использовала во всех случаях. Нина возненавидела этот запах.
В конце концов это стало невыносимо. Нина не раз собиралась поговорить с Димой, но язык не поворачивался начать разговор. К тому же Дима выглядел совершенно счастливым. Он явно считал себя хорошим мужем, в его тоне слышались нотки мужского самодовольства.
Однажды, покупая в каком-то ларьке шариковую ручку, Нина увидела брошюру о технике секса. «Мне еще вот это», – сгорая от стыда, ткнула она пальцем в красноречивую обложку. Урывками, запираясь в туалете, она прочитала брошюру. Половину она не поняла, а другая половина ее потрясла; для нее открылся новый мир.
Нина не решалась показать брошюру Диме, пока не выдался такой день, когда он с простудой остался дома. Уходя на занятия, она тайком сунула брошюру под подушку в расчете, что Дима найдет и сам прочитает. Но нашла брошюру Татьяна Юрьевна. Когда Нина вернулась, свекровь встретила ее в дверях. «Я тут меняла белье и нашла вот это. Наверно, это твое», – протянула она Нине брошюру, тщательно завернутую в газету.
Это был конец, но Нина сделала еще одну попытку спасти положение. Она спросила у отца, не против ли он, если они с Димой переселятся к нему. Отец обрадовался, вызвался перевезти их вещи в тот же день. Но, заведя об этом разговор с Димой, Нина по его растерянному лицу сразу поняла, что ничего не выйдет. Дима все же обещал поговорить с Татьяной Юрьевной. У них состоялся разговор, при котором Нина не присутствовала; итогом было то, что Дима, пряча глаза, чужим голосом объявил Нине, что не может оставить мать. В ту ночь между супругами впервые не было близости.
Оставаться с Димой не имело смысла, но по инерции Нина жила с ним еще месяц, до защиты дипломов. Защита у обоих прошла прекрасно. Получив красную корочку, Нина почувствовала какое-то освобождение – прежняя полоса в ее жизни закончилась, начиналась новая. Даже не попрощавшись с Димой, она поехала к отцу с твердым намерением больше не возвращаться в комнатку со злосчастным потертым диваном.
Дима привез ее пожитки, уместившиеся в одном чемодане. Он был убит. Воздушный замок, который он построил и в котором был счастлив, рухнул. От отчаянья обретя красноречие, Дима упрашивал Нину не бросать его. Впрочем, он даже не заикнулся о том, чтобы переехать к ней; власть матери над ним была абсолютна, поступить ей наперекор он не мог даже ради своего счастья. «Извини, Дима, ничего не получится», – мягко, но решительно сказала Нина. «Но почему, почему?» – вопрошал Дима. Нина только качала головой. Она не хотела заводить с Димой разговор о своих сексуальных проблемах – она уже поняла, что бросила бы его все равно. Как она могла ему это объяснить? Как объяснить, зачем она вообще выходила за него? «Извини, Дима. Не переживай. Все у тебя будет хорошо», – сказала она, выставляя его за дверь.