И дверь вдруг со скрипом открылась.
— Ура! Я угадал!
На самом деле из подъезда выходила полная дама. Умник оттолкнул ее и ворвался внутрь.
— Нельзя толкать людей! — крикнул Клебер. — Извинись!
Умник уже мчался вверх через две ступеньки.
На бегу он обернулся и задорно крикнул:
— Тетенька, извини! Ты слишком толстая для этой двери!
И помчался дальше. Клебер пустился вдогонку, крича на ходу:
— Нам на третий! На третий!
Умник пробежал шесть этажей вверх, потом четыре вниз, потом еще один снова вверх и, наконец, остановился на площадке, тяжело дыша и по-собачьи высунув язык. Клебер, чуть живой от усталости, на минуту прислонился к стене.
— Будешь нажимать на кнопку? — Умник ужасно боялся звонка и заранее заткнул уши.
Дверь открыла бабушкина сестра и забрюзжала:
— Что ж, входите, только я уже поужинала. Мы, старики, последний раз едим в полседьмого, не позже. Вы, молодежь, может, едите, как приспичит, а у меня режим, я ужинаю не позже…
— Чтожжжж… непожжжж… — прожужжал Умник, вторя ее скрипучим причитаниям.
— Это что еще такое? — возмутилась бабушкина сестра и замахнулась на Умника.
— Не надо, он не со зла, — вмешался Клебер.
— Я застрелю ее из левольвера!
Умник выхватил из кармана штанов сигнальный пистолет.
— Пистолет! Пистолет! — заверещала старушка.
— Он не настоящий! — поспешно сказал Клебер.
— Но убивает как настоящий. Скажу «пух!» — и ты убита, Тетибаба! Сейчас увидишь!
Умник старательно прицелился. Старушка взвизгнула от ужаса.
— Пух!
Тетибаба убежала на кухню, а Умник посмотрел на брата удивленно и гордо:
— Она меня боится…
— Прикончишь ее в другой раз.
Набив живот китайской лапшой, братья расположились в крохотной комнатушке, которую отвела им Тети-баба. Клебер достал мобильный телефон. Умник следил за ним, не отрывая глаз.
— У тебя тефелон, — сказал он с завистью. — А почему у меня нет?
— Потому что ты еще маленький, — рассеянно ответил Клебер. — Так… ноль один… сорок восемь…
— Двенадцать, три, бэ, тысяча, сто!
Клебер провел ладонью по лбу. Брат опять его сбил. Да и вообще, зачем звонить отцу? У него на все один ответ: интернат. Скажет, что Умника надо вернуть в Маликруа.
— Ку-ку! — хитреньким голосом пропел Умник.
Он сидел на кровати по-турецки и что-то прятал за спиной.
— Ку-ку! — задорно повторил он.
Из-за спины свисали два серых тряпичных уха. Умник ими помотал.
— Только этого еще не хватало, — пробормотал Клебер.
— Кто там?
— Не знаю.
Надо было продлить удовольствие.
— Кончается на «оль», — подсказал Умник.
— Моль?
— Нет!
— Король?
Умник давился смехом.
— Может, месье Крокроль?
— Да-да-да-а! — в восторге завопил Умник, что есть силы тряся старым плюшевым кроликом, так что у него едва не отвалились уши.
Зазвонил мобильник.
— Я, я, пусть я скажу «алло»! — заныл Умник.
Клебер отскочил в сторону, чтобы брат не вырвал у него трубку.
— Алло, папа?
— Нет, я, нет, я скажу «алло-папа»!
— Все хорошо, — беззаботным голосом говорил в трубку Клебер. — Мы тут с месье Крокролем… в общем, всё в порядке… Как с тетушкой? Поладили… ну, то есть не совсем…
Клебер все-таки решил кое-чем поделиться.
— Умнику она не нравится. Он хочет ее убить.
Клебер забыл, что отцу такого говорить не надо.
— Да нет, папа, конечно, не по-настоящему. Своим левольвером. Да, папа, да… Я знаю… Понимаю… Я сам этого захотел…
Он закатил глаза и изучал потолок, пока отец его поучал. Умник — непосильная тяжесть, с ним невозможно жить, необходимо отдать его в интернат.
Умник тем временем высыпал на кровать целый пакет конструктора «Плеймобиль» и занялся игрой. Но, как видно, кое-что он все-таки слышал.
— Вот этот плохо ведет, — пробормотал он, тыча в черно-белую фигурку ковбоя. — Его отдадут в интернат.
И с мрачным удовольствием принялся воспитывать ковбоя: отругал его, нашлепал, сделал ему укол и, наконец, засунул под подушку.
— Спасите! Помогите! — кричал ковбой.
Клебер спорил с отцом, поглядывая, как играет брат.
— Лучше всего снять жилье. Чтобы нам ни от кого не зависеть. Нет, папа, с Умником не надо «сидеть». Ему двадцать два года!
Умник вытащил ковбоя из-под подушки и внушал ему:
— Ты и-ди-от! Не хочу тебя видеть! Засуну тебя в дырку, и ты умрешь, и мне тебя не будет жалко. А где месье Крокроль?
Он озабоченно пошарил глазами, нашел своего кролика и облегченно фыркнул: