Конечно, она бывает излишне импульсивной и раздражительной, но никто из нас не лишен недостатков. Я даже готов признать, что они с Тхаем прекрасная пара, но иногда все же не стоит напролом идти против обстоятельств.
И я даже нашел этому лишнее подтверждение, когда пришел на смену в кофейню. Меня встретил лично управляющий и сказал, что вынужден меня уволить, так как нашел бариста на полную ставку, а не на вечернюю подработку. Я ожидал чего-то подобного, даже не стал скандалить и требовать объяснений, а просто забрал заработанные деньги, свои вещи, попрощался с коллегами и поспешил уйти. Как много, оказывается, вопросов можно решить при помощи денег!
Обидно, конечно, ведь дополнительный заработок порой меня действительно выручал. Мне не хочется сидеть на шее у родителей и клянчить у них на карманные расходы. Они и так здорово мне помогают, оплачивая мое обучение и пребывание в Корее. Но, видимо, в ближайшее время придется обратиться к ним за помощью, раз Кан Ин Хо решил повлиять на Танэки через меня. Нет, я все же должен убедить ее улететь в Нью-Джерси, хотя бы на время. На худой конец пусть отправляется в Токио к дяде, иначе этот продюсер точно выпьет из нее всю оставшуюся кровь.
Больше я переживал на счет того, как сообщу подруге, что меня уволили. Она точно начнет во всем винить себя, хотя ее вины во всей этой ситуации уж точно нет. Но волновался я зря. Рассказ о том, что я теперь тоже безработный, произвел на Танэки совершенно неожиданный, но нужный мне эффект. Она не стала плакать, в тысячный раз просить у меня прощения или искать очередной выход из ситуации. Выслушав меня, она сказала лишь одно:
- Видимо ты был прав, Кокос. Я согласна переехать в Америку. Не хочу больше никому портить жизнь.
Глава 32 «Путешествие в неизвестность»
Привет, я Танэки Имура, и очень скоро в моей жизни произойдут кардинальные перемены. Не могу сказать, что я встречаю их с воодушевлением и радостью. Мне предстоит буквально шагнуть в неизвестность и все начать с нуля. Готова ли я к этому? Конечно же, нет!
Я искренне люблю Южную Корею, и часть меня всегда будет здесь, даже если я буду где-то далеко. Эйден верно заметил, что за последний год с небольшим моя жизнь разрушилась до основания, но я верила, что все еще можно исправить. Теперь у меня не осталось никаких надежд.
Мне страшно ехать одной в чужую страну. У Эйдена в мечтах все как всегда классно и безоблачно. Он готов биться об заклад, что его друзья примут меня, что бояться мне нечего, что все сложится как нельзя лучше. Звучит это все, конечно, здорово, но проблемы всегда подстерегают тогда, когда их никто не ждет. Пока что я совершенно не представляю, что буду делать в Нью-Джерси, куда подамся, на что буду жить.
Кокос убежден, что нужно воспользоваться возможностью и вытрясти из Кан Ин Хо столько денег, сколько получится. У него, якобы, кошелек от этого тоньше не станет, а мне эти деньги помогут встать на ноги. Я до последнего сомневалась, стоит ли доверять продюсеру и снова общаться с ним, но, кажется, других вариантов и правда не было. Даже если я обращусь за помощью к дяде Кичиро, это будет выглядеть максимально по-скотски с моей стороны. Я долго думала над тем, чтобы возобновить с ним общение, но так и не решилась этого сделать. А если сейчас позвоню дяде с просьбой одолжить мне немалую сумму денег, то он точно решит, что мне от него нужны лишь деньги.
Поэтому когда Эйден ушел на учебу, я решила позвонить Кан Ин Хо и озвучить ему свое решение, пока моего друга не отчислили из университета. Кокос, конечно, утверждает, что это противозаконно, и что адвокат в два счета решит этот вопрос, но лишние проблемы ни ему, ни мне сейчас точно не нужны.
Позвонив по указанному на визитке номеру, я попросила соединить меня с Кан Ин Хо. Но его помощница, скорее всего, приняла меня за очередную девчонку, которая грезит о славе и хочет дать послушать продюсеру свои записи. Скорее всего, таких звонков за день им поступают сотни. Но стоило мне только представиться, как мой звонок тут же был переведен на Кан Ин Хо.
- Добрый день! Вас беспокоит Танэки Имура. Я согласна на ваши требования.
- Добрый день, рад это слышать. Назовите сумму.
- Десять миллионов вон, – сказала я, прикинув, во сколько обойдутся мне билет до Нью-Джерси и сопутствующие расходы.
- Всего лишь? Как и обещал, я ее удвою. Договоритесь с моей помощницей, когда вам будет удобно встретиться и получить деньги. И не пытайтесь меня обмануть, я все равно об этом узнаю.
- Не переживайте, я все равно планирую уехать из страны.
- Меня эта информация не интересует. Всего доброго!
И Кан Ин Хо снова переключил звонок на помощницу. Мы договорились встретиться в кафе в центре Сеула через два часа. У меня как раз было время, чтобы собраться, дождаться автобус и доехать до места.
Помощницей Кан Ин Хо оказалась молодая женщина, по лицу которой явно было видно, что работа ей или уже надоела, или изначально очень не нравилась. А может, у Кан Ин Хо слишком завышенные требования. Она уже успела заказать для себя и меня минеральную воду. Мы перекинулись всего парой дежурных фраз, она передала мне конверт с деньгами и категорически отказалась брать деньги за воду. Я пожелала ей удачи, на этом и попрощались.
Что ж, вот и цена нашей с Тхаем любви. Какие-то двадцать миллионов вон. Интересно, каким же образом надавили на него? А может, и давить не пришлось?
Хотелось съездить домой к Тхаю и оставить еще одну записку, сказать ему, что я уезжаю навсегда, и что со мной все в порядке. Но потом я поняла, какие это глупости. Во-первых, я пообещала продюсеру исчезнуть из жизни Тхая. Во-вторых, хватит унижаться перед тем, кто явно во мне не заинтересован. Настала пора поставить на первое место себя, а не давно закончившиеся отношения.
Внезапно захотелось прогуляться по Сеулу, ведь неделя-другая, и меня здесь уже не будет, и такой возможности не представится еще долго. Допив воду, я вышла из кафе. Пешком дошла до своего колледжа, немного постояла у его ворот, так и не решившись зайти внутрь. Потом прогулялась до школы, где я училась. Недалеко от школы был расположен скверик, где мы с Лали иногда гуляли после уроков, там была «наша» лавочка и палатка, где мы покупали самые вкусные на свете глазированные пончики. Туда я и отправилась. Палатка со сладостями с тех пор никуда не делась, поэтому я купила свой любимый пончик в кокосовой глазури. Раньше мне казалось, что я могу съесть их не меньше десятка. Сегодня же пончик был липким и приторно-сладким. Может, теперь их готовят иначе? Или времена моего детства окончательно и бесповоротно подошли к концу?
Напоследок я решила навестить район, где мы жили с родителями и посмотреть на наш дом. У него давно были другие владельцы, и сейчас в доме явно производился ремонт. Двор был завален строительным мусором, а сам дом имел вид довольно ободранный и неприглядный. Находиться там долго мне не захотелось, поэтому я поспешила на остановку общественного транспорта. Пора возвращаться домой, ждать Эйдена с учебы и составлять более детальный план моего переезда, оформлять необходимые документы, освобождать комнату и заниматься всеми формальностями.
Я не могла пожаловаться на плохое настроение, просто именно сейчас мне сложно описать то, что я чувствую. Раньше я с энтузиазмом и воодушевлением относилась к переменам в жизни, а сейчас как будто бы все делала на автомате. С одной стороны, мне хочется уехать и не думать о том, что где-то за углом меня поджидает очередная безумная фанатка, готовая раздробить мне кирпичом голову. С другой стороны, я делаю прыжок в неизвестность и очень смутно понимаю, что мне делать дальше со своей жизнью.