Кандидатом чтобы стать,
Должен труд научный сдать.
Постараться дать ответ
На вопросы от коллег,
Фото надо предоставить.
Это истину внушает.
Результат коль не далёкий,
Можно ставить даже опыт.
Ваша версия и труд -
Опыт с логикою ждут.
Речь на лекции должна
Быть короткой и верна.
Труд по этому канону
Кандидат клепает дома.
Но, однако, без сомнений
В темах есть и разночтенья.
Есть работы антиподы.
Их рассудит только опыт.
Далеко ходить не надо,
Тыщу лет звучит тирада.
Что первично на лицо?
То ли кура, то ль яйцо?
Но учёные опять,
Продолжают обсуждать.
Кто-то опыты творил,
Инкубатор сотворил.
И кричал при этом он.
Есть цыплёнок. Без мамы он.
Опыт ставил он отлично.
Ясно всем. Яйцо – первично.
Возражали оппоненты.
Гляньте наши эксперименты.
Вот на фото наш петух.
Он несётся во весь дух.
Вот он топчет свою клушу,
Та в гнезде уж яйца сушит.
И, как видите, друзья,
Клуша яйца принесла.
Этот секс первичным был,
Он потомство зародил.
Видит бог, первична кура,
То природная натура.
Вновь заспорили в жюри,
Но к финалу не пришли.
А в соседнем новом зале
Два учёных защищали -
Всяк теорию свою
Был готов создать в быту.
Слух заложен в прусаках.
В пятках он или в устах?
Утверждал один чудак.
Слышит пятками прусак.
Труд он толстый написал,
Опыт тут же предлагал.
На столе прусак лежит,
Ни куда он не бежит.
Если стукну кулаком,
Убегает прямиком.
А теперь сорву все лапы
И кладу его обратно.
Бью я сильно кулаком.
Тот лежит. Не слышит он.
Опыт ясно дал ответ.
Глух прусак. Ведь пяток нет.
Целый год жюри решает,
Документы возвращает.
Нам статистика нужна.
Подтвердить, что мысль верна.
И теперь второй уж год
Кандидат всё лапы рвёт.
У статистики есть шанс.
Тот учёный дилетант.
И теряют время все,
Разрешая споры те.
От лукавых тех теорий
Голова болит при споре.
Лучше б олухов тех гнать
И в науку не пускать.
Пуговица
В те далёки времена
Жизнь привольная была.
Особливо у гусар
День в ученьях, ночью бал.
Увлечений было тьма.
Скачки, пьянки до утра.
То на смотр их поведут,
То в казармах их запрут.
За дуэли и проказы,
Нарушение приказов.
Те на вольные хлеба
В самоволке до утра.
Часто к девкам убегали
И салоны посещали.
На ночёвку забегали
В те холупы, что снимали.
Как то раз с ночной попойки
Наш гусар пришёл не стойкий.
Он шатался и пыхтел,
Отоспаться захотел.
По пути упал слегка.
Непонятно, чья вина.
На полу, когда шагал,
Он на пуговку нажал.
Та лежала на полу,
Помешала вдруг ему.
Поскользнулся и упал,
Сильно пуговку ругал.
Сапогом поддал её,
Та ругнулась на него.
Больно вдарилась об шкаф,
Закрутилась на ушах.
Как обидно получать,
Когда сам не виноват?
Затаила злобу та,
Всё стонала до утра.
Подойдёт моя пора,
Отомщу тебе сполна.
Миг, конечно, тот пришёл.
В среду босс на бал пошёл.
А денщик его Данил
Брюки к балу починил.
К ним он пуговки нашил.
На полу он их нашёл.
Среди них была и та,
Что побита ради зла.
Обратилась та к подружке,
Ей помочь не ради шутки.
Та согласие дала,
На коварный план пошла.
Наш гусар был под шафе,
На балу блистал везде.
Дамы стайками кружились,
Окрутить его стремились.
В танцах он кружил орлом,
Покоряя всех кругом.
И на дамский танец он
Приглашён – был мисс Жермон.
В вихре танца делал па,
Напрягался без конца.
А подружки от застёжки
Стали рваться понемножку.
При прыжке те оторвались,
Брюки вниз притом помчались.
Оголился наш гусар.
Месть коварна, как удар!
Ну, а та, что оторвалась,
Долго по полу каталась,
Хохотала во весь рот,
Хохотал и весь народ.
Свою злость не вымещай
Ты на слабых. Так и знай!
Ведь придёт её пора,
Та вернёт крупицу зла.
Мюнхаузен
По дороге столбовой
Ехал княжич со слугой.
Фантазёр он был большой
С очень доброю душой.
В путь его никто не гнал,
Просто мир он познавал,
Сеял в душах у людей
Лишь надежду жить светлей.
По пути в корчму зашли,
Взяли хлеба и ухи.
По соседству за столом
Сел мужик с хмельным вином.
Пил не в меру. Был уж пьян.
Наливал ещё стакан.
Княжич тут его спросил.
Отчего ты, брат, запил?
Горе, братцы, у меня.
Нет коровы, молока.
Сдохла милая вчера.
В горе вся моя семья.
Правда есть ещё коза,