Драку надо б упредить,
Пьянку надо запретить.
Из трактира на базар
Прямиком дошёл наш царь.
Все толпятся. Кругом люд.
Все торгуют, продают.
Растерялся было царь,
Потерял он речи дар.
Стал искать потише место,
В тень пошёл. Там было тесно.
В центре были игроки,
В карты резались они.
Царь ведь дома в них играл,
Но того ведь он не знал,
Поддавались все ему.
Факт вернейший был тому.
И решил он поиграть,
А вернее выиграть.
И поставил он на кон,
Но не знал же он о том,
Что партнёры – игроки
Были шулеры, плутни.
Проиграл, конечно, кон,
Но в азарт пришёл притом.
Я же мастерски играю,
Свои деньги отыграю.
И поставил он на кон
Ту одежду, в чём был он.
Проиграл ещё разок
Был в трусах, но без порток.
Кстати, шулером назвал
Игрока, что с ним играл.
Тот с размаху в морду дал
И пинком ещё поддал.
Больно было и обидно,
Но защитников не видно.
И пошёл в одних трусах,
Чтоб кошель достать в кустах.
Деньги там себе достал,
Чтоб никто не увидал.
Прикупил себе одёжку
И покушал на дорожку.
Стал он думать и гадать.
Карты надо запрещать.
Ну, а шулеров потом
Вешать всех перед дворцом.
Шёл куда глаза глядят,
Видит, девицы стоят.
Все в коротеньких юбчонках,
Заглядение девчонки.
Кровь взыграла у царя,
Повстречал он их не зря.
Выбрал лучшую из них
И в жилище той проник.
Удовольствие от дев
Мужику лишь для утех.
Там своё он получил
И за это заплатил.
Но девица закричала.
То что дал, того ведь мало.
Дай еще, Кричала та.
И амбала позвала.
Деньги все он отобрал
И, конечно, в морду дал.
Царь не может тут понять,
Нет защиты вновь опять,
Беззащитные мужи
Никому ведь не нужны.
И закон не проведешь
Секс запретом не проймёшь.
Сутенёров же в тюрьму.
Труд лишь каторжный тому.
Порешил он так, скуля,
Глаз заплыл от тумака.
Он без цели шёл вперёд,
Где толпился уж народ.
Там облава шла стеной,
Брали жителей всех в строй,
Мужиков там одевали.
Они рекрутами стали.
И царя схватили тоже,
Правда, двинули по роже.
Он теперь в строю стоял,
Честь сержанту отдавал.
Ночью вздумал убежать,
Но его смогли поймать.
За побег был трибунал.
Он три года припаял.
И теперь наш царь в тюрьме
Он с парашей и в дерьме,
Он скулил, себя ругал.
Ну, зачем я нищим стал?
Нет защиты для низов.
Есть законы для верхов.
Стал он думать и гадать,
Как с темницы убежать.
И достал свой кошелёк,
Кучу денег он извлёк.
Всё тюремщику вручил
И свободу получил.
Тот побег ему создал,
На прощанье в морду дал.
И побитый царь Мирон
Воротился сам на трон.
Свой кошель вернул он богу.
Злость остыла понемногу.
Но указы он издал
Те, что раньше загадал.
И теперь он из окна
Видит шулеров всегда.
Те на дереве висят
Устрашеньем для ребят.
Ну, а царь страною правил,
Мысль быть нищим он оставил.
Ну, а суть той сказки в том.
Будь ты нищим и царём.
И тогда твои указы
Справедливы будут сразу:
И вассалам, и купцам,
И солдатам, иль князьям.
Афганец
Из Афгана молодец
Возвратился наконец.
Пять он лет отвоевал,
Инвалидом, кстати, стал.
Дом родной калеку встретил.
Слёзы матери заметил.
Как участнику войны,
Дали пенсию в те дни.
Правда пенсия мала.
Кто давал, тот без ума.
Жизнь в обнимку с нищетой
От подачки видно той.
И заставила нужда
Стать участником труда.
Есть желание трудиться.
Ну, а как тому свершиться?
На работу не берут.
Инвалидский нужен труд.
И культурные отказы
Инвалиду сыпят сразу.
Биржа, мэрия, сабес
Не имеют силы здесь.
И при этом отвечали.
Мы в Афган не посылали.
С горя запил молодец,
Ждал он помощи с небес.
Стал он бога тут молить,
Дать совета, как ему жить.
Долго молодец просил.
Бог калеку посетил.
И сказал при этом он.
Дам богатства полный дом.
Инвалид благодарил,
Но другое попросил.
Куча денег не спасёт.
Душу горе моё жжёт.
Инвалидский облик мой
Измени своей рукой.
Ноги мне мои верни,
То подарок для семьи.
А работу я найду.
Не познаю я нужду.
Руки, ноги, голова -
Вот основа для ума.
Я работы не боюсь.
Я упорством прокормлюсь.
И жену себе найду,
И детишек заведу.
В этом счастье видел бог,
В этом он ему помог.
Тот теперь не инвалид
И в коляске не сидит.
Ходит днём он на работу,
Вечно трудится до поту.
Всё в руках его горит,