— Ждете кого? — обернулся он к Елене Ильиничне.
— Хозяина ждем, — ответила та, не замечая гримас, которые строила Юля, пытаясь обратить на себя ее внимание.
— И когда он ожидается?
— Да вот задержался, уж который день беспокоимся. В море они рыбачат.
— Он рыбак?
Юле наконец удалось привлечь внимание, и Елена Ильинична испуганно замолчала.
— Рыбак, — ответила Юля, — ждем с минуты на минуту.
— А как Маруся?
— Да приболела немного.
— Жаль, славная девчурка. Завтра с меня гостинец, если не выгоните.
— Да уж… — начала было Елена Ильинична.
— А у нас не ночлежка, — отрезала Юля.
— Заплачу, как за люкс… Кроме того, надо поговорить. Ты, Юля, изменилась в лучшую сторону, похудела, что ли? И с каких это пор ты стала так нелюбезна? Может, я тебя обидел, ну там стукнул чем-нибудь невзначай?
Елена Ильинична и так смотрела на них с изумлением, но тут пришла в полное смятение и всплеснула руками:
— Ах, Александр Сергеевич, простите вы ее, если…
— Мне нужна помощь. — Он перебил женщину и посмотрел на Юлю в упор.
— Выдумала тоже, человека в ночь прогонять! Устроим мы вас, устроим, давайте ваше пальто, садитесь. Чай с пирогами сейчас принесу. — Она убежала в кухню, Авилов с Юлей остались одни.
— Ну ты наглая девка… — выдохнул он. — Видал я наглых, ну не таких же…
— А что мне делать-то? Представьте себе мое положение. Одной за все отдуваться?
— Придется. Ты как думала? Что это тебе, шутки, что ли, человека по голове лупить? За это одно сесть можно, не говоря уж о прочих махинациях.
— Что ж не садите? Кишка тонка?
— Дам последний шанс исправиться.
— Как это?
— Расскажешь продолжение истории с Павлом Ивановичем. Деньги вернешь и документы.
— Деньги… Нет денег, дом на них куплен.
— Что ж, дом и продать можно.
— А я где жить буду?
— Как где? На вокзале. Там таким, как ты, самое место. — Он подождал. — Но можешь и тут пожить. Пока. Деньги за дом мои, значит, и дом мой…
— Что я должна за это сделать?
— Документы вернуть.
— Я документы верну, а вы меня вытолкаете.
— Я тебя и сейчас могу вытолкать. Какие проблемы?
— А мама? А Маруся?
— Мама пусть за домом смотрит, Марусю удочерю, а тебя вон поганой метлой.
Юля не испугалась. Она высчитывала, перебирала виды на жизнь.
— В Белорецке я нажилась…
— Чем тебе плох Белорецк?
— Не понимаете? Родила без мужа, у ребенка в свидетельстве, где отец, прочерк.
— Вот беда-то! Прямо горе. Ай-ай-ай, а что ж родитель? Почему ребенка не усыновляет?
— Не знаю, — Юля обиженно отвернулась.
— Надул! — удовлетворенно заметил Авилов. — Надул он тебя, Юлька, как тетку Нюру, проходимец!
— Чему радуетесь-то?
— Ты смешная такая. Хочешь, я на себя запишу Марусю?
Юля посмотрела недоверчиво.
— Жениться я не собираюсь. Детей у меня нет. Папа Марусин прохвост, мама двинутая, а ребенок ведь не виноват.
— А мне за это в кабалу?
— Да нужна ты… Дедушек своих люби. Документы отдашь и газуй на все четыре стороны. От тебя одни головняки. Думай, Юля, как следует… Я могу и сам поискать. Все равно найду, разве не знаешь? А когда найду, кому станет хуже?
— А паспорт у вас есть? — вдруг перебила она.
— А как же. Обязательно. Как у любого порядочного гражданина. А у Павла Ивановича нет, что ли? Врет. Так бы его и в поезд не пустили, а он вовсю разъезжает.
— Он в море.
— Да ну? Щас. Как же, в море… Смотри, считаю до трех, отвернись! Раз, два, три!
Авилов вынул платок и стер густой слой крем-пудры с синяка. Юля ойкнула. В этот момент в дверях возникла Елена Ильинична с подносом и чайником. Взглянув на гостя, она охнула и присела, так что чайник качнулся, и негодующе уставилась на Юлю. Авилов захохотал, довольный произведенным эффектом.
Он принялся за чай с пирогами, а Елена Ильинична приготовила припарку, чтобы снять отек под глазом. Юля раздумывала, какая связь между синяком и поездом, в котором разъезжает Павел, вместо того чтобы быть в море, и из-за этого не могла есть. Но больше всего ее поразило не коварство Павла Ивановича, а разговор про Марусю. Что Марусю можно удочерить. Она недоверчиво посматривала на Лео — шутит он опять, что ли?
— Вы это про Марусю серьезно?
— Зацепило? Мне нетрудно.
— Так вы меня прощаете?
— В обмен на помощь.
— А если я не соглашусь?