— Всё нормально. Твой отец боится, что мы опоздаем. — Я захожу в комнату и позволяю её матери закружить меня в этом безумии из переодеваний. Я стараюсь выбросить из головы слова мистера Мэдисона, потому что меня тошнит каждый раз, стоит только подумать, что Эмили росла с таким примером перед глазами. Он всё, что она знала. Нет ни хрена удивительного в том, что она решила уйти.
Я тотчас же решаю, что изменю её жизнь. И сделаю это самым простым способом — буду любить её такой, какая она есть. Я бы всё равно не смог иначе.
Я закрываю за собой двери, оставляя Эмили с её отцом и бывшим парнем. Миссис Мэдисон смотрит на меня через всю комнату, притоптывая ногой по дубовому паркету.
— Что он сделал? — спрашивает она.
— Кто? — отвечаю вопросом на вопрос я. Мне понятно, о ком идёт речь, но у меня проблемы с мистером Мэдисоном, а не с миссис Мэдисон.
— Ты знаешь кто. — Её нога начинает притоптывать быстрее. — Порой он просто выводит меня из себя. — Она выбирает рубашку, прикладывает её к моей груди и рассеянно произносит: — Не эта. — Потом она проделывает то же самое с другой рубашкой. И ещё одной. — Она такая умная девочка, а он совершенно в неё не верит. — Глаза миссис Мэдисон наполняются слезами, и у меня сжимается сердце. Эта женщина знает, какая замечательная у неё дочь. Она знает.
— Почему вы позволяете ему так с ней обращаться? — спрашиваю я.
— О, рядом с ней он всегда очень обходителен. И она понятия не имеет, как сильно он заботится о ней или как много планирует, чтобы она ни в чём не нуждалась.
Какого хрена? Она действительно так думает? Он унижает их дочь перед всеми, кто готов слушать. Он только что сказал мне, что Эмили тупая, прямо мне в лицо.
— Вы в розовых очках, — бормочу я.
— Ты что-то сказал? — говорит мама Эмили, поднимая взгляд от груды одежды. Она закусывает нижнюю губу и начинает её жевать. Совсем как её дочь.
— Ничего, — отвечаю я. — Эта? — Она кивает, и я забираю рубашку. — Сколько я вам за это должен? — Мне не хочется быть обязанным мистеру Мэдисону.
Мама Эмили смотрит на меня так, словно я только что сообщил ей, что убил её кошку.
— Должен мне?
— За одежду?
— О, это всё принадлежит «Мэдисон-Авеню», — отвечает она. — Часть нашей новой линии одежды. Эмили тоже в неё одета. Сегодня там будет много моделей. Так что сделаешь нам большое одолжение, если наденешь всё это. Новая линия более молодёжная и стильная, чем то, что мы делали раньше. И мы не уверены, как она будет продаваться. — Миссис Мэдисон улыбается мне и проводит ладонью по моей щеке, а потом показывает на кровать. — Нижнее бельё, носки, туфли, двухслойный верх. — Она улыбается. — Если тебе, конечно, нравится.
— Всё отлично, — говорю я.
— Спасибо тебе, — отвечает она, глядя мне в глаза.
— Я пока ещё ничего не сделал. — Я улыбаюсь ей, потому что в глазах у неё снова стоят слёзы, а мне не хочется, чтобы мама Эмили плакала.
— Ты сделал больше, чем можешь себе представить. — Миссис Мэдисон всхлипывает и уходит из комнаты.
Я падаю спиной на кровать и провожу ладонями по лицу. И что, на хрен, мне делать с отцом Эмили? Я собираюсь на войну безоружным.
Эмили
Что-то не так. Не знаю, что произошло, пока я переодевалась, но что-то определённо не так. Логан, похоже, закусывает щёку изнутри, а мой отец выглядит самодовольно и надменно. Ну да, обычно он всегда так выглядит, но сейчас это выше нормы. Логан закрывает за собой дверь в мою спальню и остаётся там с моей мамой.
— Папа, — говорю я. — С Логаном всё в порядке?
Папа пожимает плечами, уставившись в свой «Блэкберри», и даже не поднимает на меня глаза.
— Откуда мне знать?
— Разве вы только что не разговаривали? — Я показываю большим пальцем в сторону своей комнаты. — Он выглядел раздражённым, когда зашёл в спальню.
Отец усмехается.
— Мне показалось, он всегда в таком настроении.
— Логан — классный парень, папа, — торопливо говорю я. Не знаю, почему мне не всё равно, но мне не всё равно. Мне очень важно, что он думает. Я хочу его задобрить. Только вот, думаю, это невозможно.
Трип показывает мне, чтобы я пошла за ним на кухню. Мне не хочется проводить ни секунды в обществе Трипа, но он поднимается, и я вроде как вынуждена пойти за ним.
Когда я захожу на кухню, Трип, скрестив руки на груди, стоит, опираясь на кухонную столешницу.
— Насколько хорошо ты знаешь Логана? — спрашивает он.