Мои занятия в Джульярде начинаются со следующего понедельника.
Он широко улыбается.
Неплохо . Практиковалась?
Ходила на курсы.
У него отвисает челюсть.
Ради меня ?
Нет , дура чок . Ради себя.
Он снова ухмыляется. В его семье «дурачок» — это выражение привязанности. Там пользуются и другими словами, в которых нет и намёка на нежность, но все они до безумия любят друг друга.
Мои братья захотят увидеть тебя, особенно Мэт.
Я киваю.
Я бы тоже хотела с ними увидеться .
Я беру его руку в свою и переворачиваю запястье, чтобы увидеть свою татуировку на его коже. Этот рисунок я нарисовала, когда чувствовала себя отчаявшейся и потерянной. Он набил его себе на внутреннюю сторону запястья, добавив замочную скважину — чтобы у меня был выход. И поэтому на моей руке теперь красуется ключ. Я провожу пальцем по его татуировке. Она прекрасна. Как и он сам.
Логан ёрзает на месте и поправляет ширинку. Я вопросительно поднимаю бровь.
— Что-то не так? — спрашиваю я его вслух, потому что не хочу отпускать его руку.
— Нет, за исключением того, что я чертовски возбуждён. — Он смеётся, когда моё лицо вспыхивает. — Давай поговорим про снег или про замёрзшую реку, потому что иначе мне ни за что не встать отсюда.
Энни ставит между нами две тарелки с пирогами и два стакана рутбира. Логан ухмыляется ей. Я благодарю её, пытаясь отвлечься. Мне нужно спросить Логана об одной вещи. У меня нет никаких прав на это, и, вообще-то, это даже не должно меня волновать, но я должна узнать.
Логан поднимает пальцем мой подбородок.
— Что случилось? — спрашивает он.
— Логан, — начинаю я и делаю глубокий вдох. — Я ушла от тебя. И я пойму, если ты решил двигаться дальше. Мне просто хочется быть уверенной в том, что ты хочешь меня сейчас, начиная с этого момента. Это не моё дело, что ты делал и с кем встречался после того, как я ушла.
Слёзы жгут глаза. Я прощаю ему всё, что он мог сделать, но плохо справляюсь с этой задачей.
— Что за хрень, Эмили? — спрашивает Логан, бросая на стол салфетку. — Давай, задай мне этот вопрос.
Он пристально смотрит на меня, и внутри меня всё съёживается под этим взглядом.
— Спроси, трахался ли я с кем-нибудь после того, как ты ушла от меня. Ты ведь это хочешь знать, так?
— Нет. Я пытаюсь сказать… — Дерьмо. Я сама не знаю, что говорю. — Если так и было, то я сама толкнула тебя на это.
Я тяжело вздыхаю и закрываю глаза. В его взгляде слишком много страстей.
Его голос звучит тихо, но чётко, и проникает в меня сквозь закрытые веки.
— С той ночи, как я занимался с тобой любовью, я не трахал никого. — Он с силой опускает ладонь на стол. — Ты правда думаешь, что я мог вот так взять и перестать любить тебя?
— Были ли секс и любовь равнозначны для тебя раньше, Логан? — Я открываю глаза, и он кажется ошарашенным.
— Нет, пока я не встретил тебя, — признаётся он и немного расслабляется. — Последняя девушка, внутри которой я был, это ты, Эм. Ты. И только ты.
У меня замирает сердце.
— И у тебя никого не было? Всё это время?
— Как кто-то мог быть, моя гениальная маленькая дурочка? — спрашивает он, смягчая тон на последнем слове, потому что как-то он уже ранил им мои чувства. Из-за дислексии мне тяжело читать, а люди могут быть очень жестокими.
— Сошло бы и просто «дурочка», — тихо говорю я, но сквозь слёзы уже пробивается улыбка.
— А ты? — спрашивает он, напряжённо вглядываясь в меня.
У меня на сердце так полегчало, что я едва могу вспомнить, о чём мы вообще говорили.
— А что я?
— Ты спросила, был ли я тебе верен, — напоминает Логан.
— Вообще-то, я не спрашивала. Я лишь говорила тебе, что поняла бы, если бы ты с кем-то был. Ты ведь даже не знал, вернусь ли я.
— Я знал. Но поступил бы точно так же, не знай я ничего. — Он прищуривает глаза. — Ты избегаешь ответа на мой вопрос?
— Какой вопрос?
— Чёрт, Эмили. — Он ударяет ладонью по столу. — Трахалась ты с кем-то ещё или нет?
Люди за соседними столиками смотрят в нашу сторону, и я прикладываю палец к губам.
— Убавь-ка громкость, — говорю я.
Он спрашивает, теперь уже тихо:
— Так что?