— Нет, у меня свое дело.
Я не знал, насколько далеко зашли отношения Аннинского и шкипера. Возможно, Виталий сказал что-нибудь обо мне невзначай и Клим буквально в курсе моей сыскной деятельности. Чтобы не дать зародиться большому подозрению, я сказал правду:
— Я частный детектив. Не тесно вам тут? — указал я на дверь, возле которой, как и в соседней, стоял винный столик.
— Ваш друг был идеальным соседом: появлялся редко и перед появлением всегда звонил.
— Последний раз он предупредил, что приедет не один? — уверенно спросил я.
— Да, он приехал с женой.
— Они ссорились?
— Я не слышал. Когда они приехали, я перебрался на свой баркас.
Я видел эту самоходку, выкрашенную в несуразный, на мой взгляд, синий цвет. Насколько я мог судить, это был баркас для перевозки пассажиров — с мостиком, застекленной каютой и тентованной кормой, в нем могло разместиться до пятидесяти пассажиров. Ночевать там одному, покачиваясь на волнах, как в люльке, было одно удовольствие.
— На баркасе вы перевозите пассажиров с одного берега на другой?
— Когда ПС стоит на ремонте или есть выгодное предложение.
— Например, корпоратив на природе?
— Что-то вроде того.
Я резко сменил тему, чтобы понаблюдать реакцию моего собеседника:
— Кстати, я встречался с ней.
— С кем?
— С Аннинской. Еще до того, как ее поместили под домашний арест.
Шкипер пожал плечами, выражение его лица говорило: мне по барабану. И при этом не пытался продемонстрировать занятость: посмотреть на часы, вынуть мобильник и сымитировать звонок.
— Собственно, я здесь по ее просьбе, — продолжил я. — Анна просила забрать вещи, оставленные в каюте.
— Честно говоря, я не заходил в каюту и не знаю, оставили они там что-то или нет. О каких вещах идет речь?
— Синий в полоску костюм в «блистерной упаковке», туфли, пара сорочек.
— Посидите здесь, я схожу за ключами. Они у меня в каюте на баркасе. Чтобы вы не скучали… — Клим одним пультом включил телевизор, другим — спутниковый ресивер. Тактично дождался, когда загрузится приложение и на экране появится картинка. Со словами «все в порядке» он вышел из каюты и прикрыл за собой дверь.
У меня появилась возможность осмотреть его каюту, она была зеркальным отражением другой и могла принадлежать аскету: природа за окном, рыбалка, свежие новости по спутнику — что еще нужно одинокому человеку для счастья?.. Две нижние мягкие полки, платяной шкаф, умывальник (он не был огорожен), туалетная кабинка. Я заглянул туда: чисто, но намек на запах общественного туалета пробивался сквозь искусственный аромат жасминового освежителя воздуха. В холодильнике минеральная вода, пиво, копченое свиное сало, распространяющее аппетитный чесночный дух. В шкафу висела только мужская одежда, в том числе и новая рабочая с логотипом водоканала на спине куртки. Мимо моего внимания не могла пройти нижняя фанерная полка. Когда я поднял и опустил на нее ботинки шкипера, я услышал такой же звук, который в соседней каюте натолкнул меня на мысль о двойном дне. В этом шкафу тоже было двойное дно, но оно не было приспособлено под тайник, об этом я мог судить по шляпкам гвоздей, при помощи которых была прибита полка: их забили еще на мебельной фабрике и с той поры ни разу не вынимали. Я был уверен, что все каюты дебаркадера сохранили дух советской эпохи, и это в равной мере касалось и сделанной на века мебели.
Шкипер застал меня возле шкафа, но дверь его я успел закрыть.
— Сделано на века, — произнес я. — Кажется, дверь сейчас откроется, и из шкафа вылезет Буратино.
— Я принес ключ, — с порога поторопил меня Клим, пультами выключая технику.
«Значит, сюда он вернется нескоро», — подумал я.
Шкипер открывал соседнюю дверь «родным» ключом, а мне представлялось: в руках он держит отмычку — настолько свежи были воспоминания о прошедшей ночи. Он первым вошел внутрь, я шагнул следом. Сразу же обратил внимание Клима на недопитую бутылку вина:
— Что думаешь по этому поводу?
— Ничего. — Он пожал широкими плечами. И продолжил выкать: — А вы пришли к какому-то определенному выводу?
— У меня только одна версия: по телевизору президент объявил о незамедлительном сухом законе. Столько добра по России пропало…
Шкипер отказался комментировать мою версию и, распахнув дверцу шкафа, спросил:
— Этот костюм?
— Он самый, — ответил я. — Можно забрать?
— Да. — Клим снова пожал плечами.
Я вынул из кармана куртки сложенный в несколько раз черный мешок для мусора, на котором еще сохранился ценник, и развернул его. Шкипер решил мне помочь. Я держал пакет, он же, сложив костюм вчетверо, укладывал его. И даже не высказал недоумения: на кой черт Аннинской понадобился этот костюм? Ее муж убит, сама она в таком положении, что думать о костюме покойного мужа по крайней мере смешно. В этот же пакет уместились рубашки, а ботинки — в другой.