Анна дала мне подсказку, и мне нужно было отработать ее доверие. Невозможно забыть ее взгляд. Во мне она видела последнюю надежду. Ее крепко подставили и запугали. Кто? Поиски нужно было начинать на берегу Волги. В противном случае она дала бы мне другую подсказку. Она была женой опера. Почему в таком случае не открылась сослуживцам Виталия? Не замешан ли кто-нибудь из них в преступлении?
Я перебрал в голове и другие причины, по которым Аннинская сделала ставку на меня. Я был одиночкой по сути и не связан ни служебными, ни какими-либо другими отношениями с сослуживцами Аннинского. Второе — у меня за плечами была школа под названием Следственный комитет военной разведки.
На улице я отыскал Белоногова в компании человека лет тридцати: с массивной челюстью и глазами чуть навыкате, которые могли сказать о напористости его характера, с легкомысленной эспаньолкой, одетого в кожанку и джинсы. Я поблагодарил Белоногова — все-таки он много сделал для меня, для Аннинской, дав ей возможность позвонить мне. Белоногов улыбнулся своими тонкими губами, которые буквально шли вразрез с его полным лицом.
— Не за что. Сочтемся.
Он отошел в сторону. Я остался один на один с оперативником Даниловского ОВД. По горячим следам расследовать было нечего, и тот, вручив мне свою визитку, попросил прийти в отдел в половине второго.
— Время неудобное, — поморщился я, прочитав на его карточке имя: Игорь Васильевич Михайлов. — Ни утро, ни вечер. Обычно я с часу до двух клюю носом.
— Вот вместе мы и поклюем, — остался непреклонным Михайлов и направился к машине — 200-сильному «Чероки», открыл дверцу и взял с сиденья планшет. Я подошел ближе и похлопал рукой по крыше джипа:
— АБС, электрозеркала, кондиционер, бортовой компьютер, парктроник…
— Ага, — подтвердил Михайлов, глянув в мои завистливые глаза. — Вижу, разбираешься в машинах.
— Так, статейки почитываю да картинки скачиваю. Кстати, ты первым приехал на вызов?
— Да. Откуда ты знаешь?
— Твой джип зажат спереди и сзади. Так плотно воткнуться между двух машин — не поможет никакой парктроник. Если только сверху опуститься.
Михайлов посмотрел мне под ноги и сморщился, как будто мои ботинки были куплены в секонд-хенде и на них еще остался копеечный ценник.
— Ты ведь частный детектив, да? Да еще друг убитого. Везет же мне.
— Да, ты выглядишь счастливым.
Майор продолжил, как будто не расслышал моей реплики:
— Сделай так, чтобы наши интересы не пересекались. Знаешь, чем больше перекрестков, тем больше шансов не доехать.
Я не привык бросаться обещаниями, но и расстраивать этого толкового, судя по всему, опера с моей стороны было неразумно. Наши интересы непременно пересекутся, если я окажусь чуть расторопнее всех этих людей в штатском и форме. Работать наравне с ними, подстраиваясь под их ритм и логику, — это не по мне, и что толку в такой работе? Я был военным разведчиком по сути, а сейчас еще и одиночкой, этакой мобильной единицей, и мне не у кого было спрашивать разрешения — вызвать огонь на себя или там взять «языка».
«Чем больше перекрестков, тем больше шансов не доехать», — сказал Михайлов. Чем напомнил мне «одноименный» фильм «Перекресток Миллера». Америка 30-х годов. Суровое время сухого закона. Передел сфер влияния за контроль над поставками нелегального алкоголя. Роковая женщина. Главный герой фильма — исключительный эгоист и подлец, но умница и авторитет среди гангстеров. Зовут его Томми Рейган. У него дар ввязываться в крутые разборки и выходить сухим из воды, одно это вызывает неподдельные симпатии к этому «абсолютно аморальному типу». Если говорить о его миссии или предназначении, то она непроста: банды на пороге войны, и ему нужно удержать их от кровопролития. Разумеется, мэр города и шеф местной полиции крайне недовольны началом этого противостояния. Среди недовольных и босс ирландской мафии, фактический хозяин города, подругу которого трахнул Томми Рейган. И у него возникает, казалось бы, неразрешимая проблема… В фильме много угроз, смертей, обезображенных трупов, таинственных исчезновений, тонны пуль калибра пять и шесть миллиметра.
«Перекресток Миллера», в моем случае — «Перекресток Михайлова». Нетрудно запомнить это предостережение.
— До завтра, — попрощался я с майором. И пошел прочь, чувствуя на спине по крайней мере два взгляда: Белоногова и этого Михайлова.