Во входную дверь стучат кулаками.
Голос Санчо. Марсела! Ради всего святого, открой дверь!
Марсела и Крестьянин хватают скатерть за четыре угла, наспех заворачивают в нее все, что находится на столе и засовывают все в сундук.
Марсела идет к входной двери, открывает потайное окошечко. В нем угадывается лицо Санчо.
Марсела. Санчо?
Санчо. Это дон Тасит! Мы возвращались…по дороге в Севилью…и потом в перелеске…Он там, без сознания. Быстрей!
Марсела отодвигает засовы. Уходит вместе с Крестьянином. Некоторое время сцена пуста.
Возвращается Марсела. Крестьянин и Санчо несут Тасита, он без сознания, прижимает к груди Книгу.
Марсела хлопочет вокруг Тасита.
Марсела. Положите его здесь (Крестьянину). Что с тобой?
Крестьянин. Ничего. На дворе — белый день.
Марсела закрывает шторы.
Крестьянин. Пойду предупрежу сына и брата, что дон Тасит вернулся.
Крестьян ин уходит. Марсела закрывает за ним дверь и задвигает засовы.
Марсела (Санчо). Воды! Живо!
Санчо. Как бы он не отдал богу душу. Если дон Тасит отдаст богу душу, дон Мигель вынет из меня мою.
Санчо уходит. Марсела пытается открыть глаза Таситу, щупает ему шею. Возвращается Санчо с лоханью воды.
Марсела. Его душа прочно приросла к телу. Думаю, что он отдаст ее не сегодня.
Санчо. Ты уверена?
Марсела. Если бы все мертвые вели себя так, как он, этот дом прославился бы, как никакой другой.
Марсела склоняется над Таситом и осматривает его.
Марсела (Санчо). Шкатулку!
Санчо достает деревянную шкатулку из тайника и приносит Марселе. Марсела достает оттуда хирургические инструменты. Пускает Таситу кровь.
Санчо (Марселе). Ты понимаешь в медицине?
Марсела. Как и подобает ключнице цирюльника.
Санчо. Вещи не всегда оказываются тем, чем представляются.
Марсела. Не всегда. Он приходит в себя.
Тасит открывает глаза, и, хотя он по-прежнему слеп, «смотрит» на Марселу, как будто видит ее.
Тасит. Еще один сон: будто я возвращаюсь к себе домой. Сон, который постоянно возвращается, который длится, как если бы вся жизнь моя была несбыточной мечтой, а несбыточные мечты и складывались в жизнь.
Марсела. Это не сон, дон Тасит.
Тасит. Марсела? Неужели это действительно ты? А кто же тогда я?
Марсела. Вы — рыцарь из Ламанчи, еще не в должной степени оцененный, за то, что победил он поединке великана Каракульямбра, правителя острова Малиндрании. Я явилась к вашей милости, дабы ваше величие располагало мной по своему благоусмотрению.
Тасит (Улыбаясь). Марсела, это ты.
Марсела. Разумеется, я. Что с вами произошло?
Санчо. Мы возвращались лесом. Большие дороги для нас были заказаны. И вдруг, среди рощи — хлоп! Группа всадников. Четверо.
Тасит. Есть ли новости о Дульсинее?
Марсела. Говорят, что…
Тасит. Что именно?
Марсела. Что ее убили. Что она мертва.
Тасит. Ах.
Марсела. Но говорят также, что она жива.
Тасит. Значит, мне позволено надеяться?
Марсела. Нет, потому что она на дне каменного мешка в тюрьме Святого Братства.
Тасит. Живая?
Марсела. Живая.
Тасит (С утвердительной интонацией). Значит, мне позволено надеяться.
Марсела. Но что бы вы ни предприняли, вы усугубите опасность для ее жизни.
Тасит. Не она нужна Инквизитору.
Марсела. Не она?
Тасит. Бедная девочка лишь служит приманкой, как козленок, привязанный к колышку.
Санчо. Приманкой для кого?
Тасит. А ты как думаешь?
Санчо (Приоткрывая шторы). Уже сумерки. Зажглась первая звезда.
Марсела (Занимаясь Таситом). Сначала вопросы жизни.
Марсела внезапно дергает Тасита за раненную руку, как бы в отместку. Тасит испускает крик боли и теряет сознание.