Сандовал. …однако дела Святой Инквизиции — не в вашей юрисдикции.
Епископ. Еще одна ваша ошибка, сеньор Инквизитор. Они войдут в нашу юрисдикцию.
Сандовал. Вы так сказали об ошибке, как если бы сами…
Епископ ((Прерывая Сандовала). Я говорю об ошибках во множественном числе. Ошибках многочисленных и дорогостоящих. Я говорю о Церкви, сеньор Инквизитор. Говорю о католической вере, которая вследствие ваших промахов отступает в этой провинции Ламанчи. Говорю о лже-обращенных, которых вы не сумели распознать. Я говорю об иудаистах, осквернивших кровь наших приверженцев прямо на ваших глазах, о тех евреях, которые были сосланы и вернулись обратно. Я говорю о марранах, которые разбежались, и, наконец, я говорю о восстании — настоящем восстании, прямо под вашим носом, которое надсмеялось над нашими трибуналами и кострами, позволило себе сделать закон предметом для дискуссий, модной темой даже у христиан. Восстания, главари которого до сих пор на свободе.
Сандовал. Они в пределах моей досягаемости.
Епископ. А должны находиться в вашей власти! Кардинал устал, сеньор Инквизитор. Король обеспокоен. И даже Его Святейшество Папа лично…
Сандовал (Обеспокоен). Даже Папа?
Епископ. Инквизиция — не благотворительный приют. Ваша задача — славить нашу веру и держать в чистоте нашу кровь. Не забывайте об этом!
Сандовал. Главарь сам явится ко мне. Как осел без уздечки.
Епископ. Подумайте! И каким же образом, смею вас спросить?
Сандовал. Я держу его дочь у себя в донжоне. Вернее сказать, у меня их двое. Одна говорит так, как его дочь, вторая утверждает, что является ею. Ради той или ради другой — неважно, но он непременно явится.
Входит Секретарь суда.
Секретарь суда (Сандовалу). Пришел некий Санчо и просит у вас аудиенции. Говорит, что знает конверсо-отступника, который поднял восстание.
Сандовал. Что я вам говорил? Их было трое во главе восстания. И вот первый явился, чтобы сдать мне двух других.
Входит Санчо. Он прижимает к груди Книгу. При виде Епископа и Сандовала какой-то миг медлит, потом падает перед Епископом на колени и целует его перстень. Поднявшись, поворачивается к Сандовалу, опустив голову.
Сандовал. Тот самый Санчо, который был среди мятежников?
Санчо подтверждает.
Сандовал (Секретарю суда). Предупреди тюремщика, что сегодня у него будет самый изголодавшийся из постояльцев.
Санчо. Сеньор Инквизитор, я пришел не для того, чтобы остаться. К услугам Вашей Милости я здесь проездом, чтобы передать этот дар.
Санчо протягивает Книгу Сандовалу.
Сандовал (Разглядывая Книгу). На арабском?
Санчо. На первый взгляд, да. «Печальные приключения Осквернившего себя Рыцаря дон Кихано Доброго».
Сандовал. И о чем же толкует твоя книга?
Санчо. О поисках. О сокровище.
Сандовал. И у сокровища имеется имя?
Санчо. Имеется.
Сандовал. Не злоупотребляй моим терпением.
Санчо. Дульсинея, девушка из деревни в Ламанче.
Сандовал. Дульсинея! И что же говорит книга о Дульсинее?
Санчо. Очень мало. Красота, добродетели, волосы, брови — всякое такое. Ах, да, еще груди, белые и нежные, как два свежих овечьих сыра.
Сандовал. Откуда у тебя эта книга?
Санчо. От того, кто меня к вам послал: от дона Тасита де Ангелеса, которого зовут также дон Эмет бен Энгели. Имен два, а человек один и тот же самый. За одним именем скрывается другое имя, как в теле прячется душа, а в книге — Книга.
Сандовал листает Книгу и внутри нее обнаруживает другую книгу.
Сандовал. «Путеводитель заблудших»… Маймонид.
Санчо. В этих стенах вы укрываете дочь дона Тасита Дульсинею. Ему это известно. Он думает, что вы обменяете ее на его раскаяние. Он хочет дать вам случай наглядно и бесповоротно доказать, что Святая Католическая Вера превосходит веру иудейскую. При помощи публичного диспута.
Сандовал. Диспута?
Санчо. Диспута, в котором он потерпит поражение. Он вам это обещает.
Сандовал. В диспутах он не участвовал больше века.