— Он выглядит почти так же, как тогда, когда Гэвин был ребенком, — Магда стояла рядом с ней, с нежностью глядя на Балларда. — Я лечила его от вещи и похуже этого. Турнир так же смертоносен, как война, — она вздохнула. — Он всегда был сильным, но я не знаю, что проклятие сделало с ним после стольких лет. Сделало его сильнее или слабее?
Луваен погладила его по щеке, ощутив ее прохладу своими пальцами.
— Я хотела убить его, — произнесла она.
— Что ж, ты чертовски плохой стрелок, девочка моя, — Магда улыбнулась, увидев ошеломленное выражение лица Луваен. — Ты сделала то, что нужно, — заявила она. — Кроме того, дух Балларда никогда бы не успокоился, если бы Изабо победила его, и он убил бы своего сына.
— Я бы предпочла, чтобы он подольше продержал свой дух в теле, чтобы мог поделиться со мной и тем, и другим.
Магда похлопала ее по плечу, и черты ее лица стали суровыми:
— Я не буду подслащивать горечь, Луваен. Я вытащила пулю из его ноги вместе с кусочками кости, мышца разорвана. Если он выживет, то будет хромать до конца своих дней.
Луваен провела пальцем по носу Балларда, пройдя по костлявой переносице к раздутым ноздрям и вниз к губе. Теплое дыхание коснулось ее пальца.
— У него нет лихорадки.
— Пока нет, но будет. Я заливала ему в глотку пиретрум до тех пор, пока он чуть не утонул. Тем не менее, такие раны почти всегда отравляют.
Ее слова оказались пророческими. В течение следующих четырех дней Балларда мучила лихорадка. Мертвенная бледность его кожи подчеркивала румянец, покрывавший его скулы. Луваен лихорадочно трудилась с Магдой, Эмброузом и Гэвином, меняя простыни, испачканные кровью и гноем, которые просачивались сквозь бинты. В комнате было душно и воняло гнилью. Луваен помогала Гэвину удерживать Балларда, пока Магда перемещала ложкой личинок в рану, чтобы они полакомились рваными краями мертвой плоти и инфекцией.
Экономка и колдун заваривали чаи и смешивали эликсиры. Когда они не вливали их в рот Балларду, они брызгали ими на его распухшую ногу, смазывая гнилостную рваную рану. Баллард бился в бреду, один раз так сильно, что чуть не свалился с кровати и не сбил с ног Магду, стоявшей рядом с ним. Гэвин спас их обоих. Полностью оправившись от проклятия, он оттащил тело отца от Магды и осторожно положил его обратно на кровать. Он заговорил с Баллардом ровным голосом, и тот успокоился, несмотря на бушующую лихорадку.
На пятый день, когда красные полосы, расходящиеся от раны, отступили, и кровь стала чистой, Магда объявила, что Баллард будет жить. Она ухмыльнулась Луваен, которая в ответ уставилась на нее совиным взглядом:
— У тебя есть еще один шанс выстрелить в него, Луваен, но подожди немного. Я слишком измотана, чтобы ухаживать за ним еще раз.
Гэвин, не обремененный недосыпанием, которое парализовало Луваен, издал радостный возглас и заключил Магду в крепкие объятия. Она хрипло протестовала и, наконец, ударила его по голове, пока тот не отпустил ее. Он обнял и Луваен, безвольно повисшей у него на руках, прежде чем выскочить за дверь, выкрикивая имя Циннии.
Луваен посмотрела ему вслед, прежде чем повернуться к своим компаньонам:
— Это точно?
Эмброуз пожал плечами:
— Как кто-то может быть уверен в таких вещах? Но лихорадка прошла, и рана чистая. Он выглядит хуже, чем освежеванная крыса, но он жив, — он привлек измученную Магду в гораздо более нежные объятия и поцеловал ее в губы. — Мы все у тебя в долгу, женщина.
Луваен на мгновение закрыла глаза. Когда она открыла их, Магда, привалившись к Эмброузу, спала. Она не слышала пылкого: «Да благословят боги все твои дни, Магда».
Эмброуз крепче прижал ее к себе и почти понес к двери:
— Я отведу ее в комнату. Думаю, что она не спала всю ночь, — он взглянул на Балларда, мирно отдыхающего в постели. — Ты останешься с ним? Я пошлю одну из девочек или даже твоего отца заступить на караул, чтобы ты тоже могла поспать.
Она покачала головой:
— Не нужно. Я не хочу спать и не хочу быть где-то еще.
— Как пожелаешь, — он остановился на пороге комнаты. Легкая улыбка заиграла на его губах, а в глазах за стеклами очков загорелся огонек восхищения. Он кивнул один раз. — Молодец, гарпия, — сказал он тоном, обычно предназначенным для Балларда.