Луваен покачала головой:
— Пока нет. Она говорит, что мы узнаем, когда он проголодается, и тогда она мне поможет. Я предполагаю, что это означает, что он обрушит крышу над нашими головами, — она похлопала по пустому месту рядом с собой. Баллард осторожно сел, готовый увернуться от удара. Она озадаченно посмотрела на него. — Что случилось?
Ему было трудно сопоставить мирную женщину рядом с ним с кричащим, воющим, швыряющим кувшины демоном несколько часов назад.
— Ты помнишь, что ты говорила ранее?
Она посмотрела на него так, как будто он был слегка слабоумным:
— Баллард, все, что я помню, это то, как я пыталась вытолкнуть пушечное ядро из своего тела в то время, как Магда выкрикивала приказы тужиться в мои уши, — ее брови нахмурились от его облегченного выдоха. — Что я такого сказала?
Он погладил Томаса по макушке, любуясь мягкими волосами.
— Ничего ужасного. Только то, что ты собиралась кастрировать меня, обезглавить, расчленить, окунуть в кипящее масло, облить горячей смолой и поджечь.
Луваен уставилась на него, разинув рот:
— Я не говорила этих вещей.
Дверь открылась, и вошла Магда со стопкой одеял в руках. Она поставила их на ближайший столик:
— Нет, ты проорала их. Все в трех провинциях к югу отсюда слышали тебя, — она подошла к кровати и посмотрела на ребенка. — Гораздо красивее теперь, когда он не выглядит так, будто кто-то пытался раздавить его в стоге сена, — она потянулась к нему и усмехнулась, когда Луваен инстинктивно прижала его ближе. — Отдай его, Луваен. Его нужно обтереть губкой. Я отнесу его на кухню. Огонь разведен: он не замерзнет. Я сразу же принесу его обратно. Ты можешь использовать это время, чтобы добиться подарков, обещаний и извинений от его отца.
Луваен протянула ей Томаса:
— Я думаю, он красивый.
Магда прижала ребенка к своему плечу и похлопала его по спине.
— Он будет еще более красивым, когда я верну его тебе. Я пришлю Кларимонду наверх с хлебом и бульоном. Тебе нужно поесть и набраться сил, — она вышла из будуара, а хмурая Луваен смотрела ей вслед.
— Почему это я делаю всю работу, а все остальные должны держать его? — она перевела свой хмурый взгляд на Балларда и быстро разрушила неприступный вид широким зевком. Он был готов поспорить на половину своей казны, что она уснет до того, как Кларимонда вернется с едой или Магда с ребенком. Она сонно моргнула, глядя на него. — Как ты его назвал?
За неделю до того, как она начала рожать, они договорились, что он выберет имя, если она родит мальчика, а она выберет, если родится девочка.
— Я не верю, что ты не назовешь ее как-нибудь глупо, вроде Авроры, Лютика или Подснежника, — сказала она ему. — И если бы ты назвал ее Розой, мне пришлось бы тебя убить.
Когда Магда пришла сказать ему, что Луваен родила сына, он уже выбрал имя. Он не испытывал ревности к первому мужу Луваен. Она говорила о нем с любовью и большим уважением. Он доверял суждению своей жены о характере, и, по общему мнению, Томас Дуенда был исключительным человеком. В конце концов, он выбрал Луваен в жены. Баллард не мог придумать лучшего имени для своего сына.
— Томас, — сказал он. — Его зовут Томас.
Молчание усилилось, пока она смотрела на него в течение долгих мгновений, серый цвет ее глаз стал угольно-черным. Наконец она заговорила.
— Ты должен прожить еще четыре столетия, Баллард, как и я. Еще немного, и я почувствую себя обманутой в любви к самому прекрасному мужчине, которого я когда-либо знала.
Баллард притянул ее в свои объятия и зарылся лицом в ее волосы.
— Моя красавица, — прошептал он ей на ухо. — Если бы мы прожили тысячу лет, я бы все равно чувствовал себя обманутым.
Луваен отстранилась, обхватывая ладонями его челюсть. Одна тонкая черная бровь изогнулась:
— Я останусь мегерой до самой смерти.
— Просто пообещай мне, что не будешь проклинать меня, когда умрешь.
Она шлепнула его по руке:
— Конечно, нет. Мой призрак будет просто пилить тебя до бесконечности.
Он бы с радостью принял такую судьбу. Он провел большим пальцем по ее мягким губам, наблюдая, как ее веки опускаются все ниже и ниже.
— Поцелуй меня, строптивица, прежде чем закроешь глаза и будешь мечтать о прекрасном принце.
Они обменялись несколькими одурманивающими поцелуями, прежде чем Луваен скользнула в кровать и положила голову на плечо Балларда.
— Баллард, — сказала она слабым голосом.
— Хмм?
— Принцы скучны. Мне было бы до смерти скучно тащиться на королевские балы. А еще меня одолело бы отвратительное настроение, потому что я была бы затянута в колючее платье и одета в последнюю модную обувь: что-то безбожно болезненное и глупое, как стеклянные туфли. Я бы предпочла мечтать о Зеленом человеке с рогами или маркграфе с красивыми шрамами и прекрасным телом.