— Дайте мне свои чулки и туфли. Они, скорее всего, промокли насквозь. Вы можете согреть ноги у огня.
Цинния мягко подтолкнула Луваен к одному из двух кресел, развернутых к очагу:
— Посиди здесь. Я принесу сухие чулки. Никаких домашних тапочек, заметь. Твои ноги больше моих.
В мгновение ока Луваен удобно устроилась в кресле, накинув на плечи одеяло, с кружкой теплого эля, приправленного мускатным орехом, в руке и парой чулок Циннии, обтягивающих её ступни и ноги. Магда исчезла с мокрыми вещами, бросив через плечо, что они быстрее высохнут у кухонного очага, за деревянными ширмами, украшенными узорами из льняной ткани.
Цинния сидела напротив неё, сжимая свою кружку:
— Папа очень болен?
Луваен пожала плечами:
— Сухой кашель и лёгкий жар. Ничего серьезного, но ему не следовало выходить на улицу в такую погоду.
— Никто не должен, даже ты. Ты могла бы подождать, пока погода не изменится.
— Не было никакой снежной бури, пока я магическим образом не оказалась на краю обрыва, дорогая, — Луваен потягивала эль, пытаясь притупить остроту своего языка. — Меня бы здесь вообще не было, если бы ты не сбежала с де Ловет, — она ещё раз оглядела зал и посмотрела вверх на мезонин и второй этаж. — Кстати, где он?
Цинния бросила на неё настороженный взгляд из-под копны светлых кудрей:
— Гэвин? Почему ты спрашиваешь?
Луваен нахмурилась:
— Чтобы я могла пристрелить его за то, что он похитил тебя из Монтебланко, — она ущипнула себя за переносицу большим и указательным пальцами. — Ты понимаешь, что сделала со своей репутацией, Цинния? За последнюю неделю я солгала больше, чем за всю свою жизнь, пытаясь объяснить, почему ты исчезла.
У девушки хватило такта покраснеть от смущения, но она вздернула подбородок:
— Мне жаль, что я заставила вас с папой волноваться, но ты прочитала мою записку. Ты знала, что мне ничего не грозит.
— Я ничего такого не знала! То, что мы знаем о Гэвине де Ловет — это только то, что он нам рассказал, — она указала на зал. — Богаты они или нет, и я ставлю на «нет», но де Совтеры живут в крепости. В крепости, Цинния, построенной на скале, окруженной ущельем. Здесь есть разводные мосты, смотровые щели для стрел и зал, заполненный всевозможными острыми орудиями. Я могу только представить, как выглядит кухня. Эти люди, очевидно, нажили себе врагов, тех, кто хочет причинить им большой вред. Тебе не следует здесь находиться и мне тоже.
Цинния стукнула кружкой об пол. Морщинка омрачила её лоб, и она скрестила руки на груди. Луваен приготовилась, по крайней мере, к часу бесплодных споров.
— Этот замок был построен сотни лет назад, Лу. Эти враги давно умерли, — она провела рукой по корсажу. — Как видишь, я в полном порядке. И счастлива тоже. Кроме того, мне всё равно, что обо мне подумает кучка старух в швейном обществе.
— Тебе должно быть не всё равно, если ты собираешься выйти замуж за одного из их сыновей, — Цинния была красивой, умной и милой. Кроме того, она была упряма, и Луваен боролась с собой, чтобы не рвать на себе волосы в отчаянии.
Цинния задрала нос:
— Меня не интересуют их драгоценные сыновья.
Луваен приподнялась со стула:
— Ради бога, перестань быть такой глупой. Молодая незамужняя женщина, которая сбегает с мужчиной, становится мишенью для каждого Джименина и ему подобных, чтобы попытаться сделать её своей шлюхой, хочет она того или нет, — глаза Циннии наполнились слезами. Сердце Луваен дрогнуло. Она покинула кресло и опустилась на колени перед сестрой. Рука Циннии задрожала, когда Луваен на мгновение прижала ладонь к её щеке, прежде чем повернуться и поцеловать её. — Это горькая правда жизни, любовь моя. Что-то, от чего ты никогда не будешь страдать, пока я жива.
Грустная улыбка Циннии была необычайно мудрой. Она провела большим пальцем по скуле Луваен.
— Ты не можешь вечно быть моим рыцарем-спасителем, Лу.
— Посмотри на меня.
Они обе рассмеялись. Цинния шмыгнула носом и сморгнула слезы:
— Ты знаешь, что «Совтер» означает «безопасная земля»?
Луваен фыркнула:
— Забавно. Какой предок обладал прекрасным оборотом речи, чтобы выбрать такое имя?
— Зато уместно. Я здесь в безопасности — от Джименина и любого другого, кто мог бы заставить меня.
— Гэвин и его семья?
— Они обращаются со мной как с хозяйкой поместья. Гэвин ухаживает за мной, как любой благородный джентльмен, а Эмброуз — воплощение вежливости. Ты познакомилась с Магдой, — Цинния усмехнулась. — Она очень напоминает мне тебя. Я думаю, она расплющит любого, кто хотя бы косо на меня посмотрит.