— Ты можешь отдать его в другую семью. Младшие рыцари с бесплодными жёнами мечтают о детях благородного происхождения. Один возьмёт его, вырастит как своего.
Баллард проигнорировал предложение Эмброуза, завороженный тонкими чертами лица младенца и крошечной ручкой, сжимающей один из его пальцев. Глаза ребёнка моргнули и медленно сфокусировались, поймав взгляд Балларда и удерживая его в течение одного вечного мгновения, обнажая его душу. Впервые на его памяти что-то шевельнулось в нём, оттаяло и зашевелилось — свирепый инстинкт требовал защищать. Он наклонился и провёл губами по лбу ребёнка. Этот младенец может и не принадлежал ему по крови, но, тем не менее, был его: его сын, его наследник, следующий лорд Кетах-Тор и всех земель, на которые он претендует. Если бы он думал, что она оценит это, то поблагодарил бы Изабо за такой щедрый подарок. Он взглянул на Эмброуза, который смотрел на него непроницаемым взглядом, на кормилицу, что отвернулась к окну.
— Это Гэвин де Ловет, — сказал он тихим голосом, — сын Балларда, сына Двеннона, сына Удольфа, наследник Кетах-Тор.
— Провозглашённый и признанный, — Эмброуз низко поклонился. Кормилица присела в реверансе.
Баллард вернул ребёнка няне. Он не хотел покидать эту мирную комнату с её новорождённой надеждой и обещанием на будущее, но его ждала женщина. Она вызвала его с предсмертным вздохом. Изабо родила ему наследника. Он был ей обязан.
В её спальне пахло, как на поле битвы после окончания бойни, когда вороны уже резвились среди павших. Неопределённый запах смерти висел в воздухе, сгущаясь от удушливого жара, исходящего от огня в очаге. Будучи здоровой, Изабо носила титул самой красивой женщины в королевстве. Теперь, изнемогая от потери крови, она лежала в своей постели, словно усохший призрак, покрытый горой покрывал. Только её глаза, такие же голубые, как у сына, светились жизнью с искорками злобы. Взглядом она проследила за приближающимся Баллардом.
— Изабо, — в течение нескольких месяцев их брака она не скрывала того, что вид его вызывал у неё отвращение. Он никогда бы не подумал, что она захочет провести с ним свои последние минуты.
Она провела кончиком языка по потрескавшейся нижней губе.
— Воды, — прохрипела женщина.
Он налил воду в чашку и помог ей сесть, чтобы она могла выпить.
— Пей медленно, — сказал он. На этот раз она сделала, как он велел, без возражений. Когда она закончила, он осторожно опустил её на кровать.
Её грудь тяжело вздымалась и опускалась.
— Здесь должен быть ты, а не я.
Мягко произнесенные слова были остры как бритва от ненависти, они могли бы пролить кровь, если бы он хоть что-то чувствовал к ней.
— Не могу согласиться с тобой, жена. Мне жаль, что ты так страдаешь, но я рад, что это не я.
Она хрипло рассмеялась, от чего вызвала у Балларда тревогу, а не жалость, и волосы у него на затылке встали дыбом.
— Ну и хорошо, — прошептала Изабо. Её губы растянулись в улыбке, которая никогда не достигала её глаз. — Иначе я не смогла бы подарить тебе свой подарок, — её бледные пальцы скользили по одеялам, рисуя таинственные узоры. — Я оставляю тебя с твоим драгоценным наследником, — заявила она. — Ему я завещаю свои горечь, ярость, ненависть, — голубые глаза горели теперь не только от лихорадки, и Баллард с трудом подавил желание отойти от кровати. — Когда он оставит детство позади, они проявятся. Дикарь, которым ты являешься, вырастит дикаря, которым он станет. Ни одна женщина не полюбит его. Все твои козни, твой обман привели нас к этому, — Изабо вцепилась в одеяло так, что побелели костяшки пальцев, и с трудом поднялась. — Ни одна рождённая женщина никогда не полюбит тебя, — сказала она. — И сын погубит отца.
Её рот искривился, и она сплюнула, точно прицелившись. Баллард вытер со щеки горячую слюну. Будь у него менее прагматичный ум, ему показалось бы, что она обожгла его кожу. Усилие полностью истощило женщину, и она рухнула на подушки, закрыв глаза, дыхание со свистом вырывалось из её рта. Несмотря на ядовитые слова, он оставался у её постели, бодрствовал и изнемогал, пока дыхание Изабо не стало поверхностным, затихло и, наконец, прекратилось. Её смерть была более мирной, чем жизнь. Он оставил её наедине с женщинами и обнаружил, что Эмброуз ждёт его в коридоре.