Он не отличался излишним честолюбием. Но строчки эти вывели его из равновесия и неожиданно осветили государственным смыслом все последние годы жизни в Карсакпае, все его странствия по степи и бессонные ночи за письменным столом, все споры и заботы.
Голос помощника наркома вернул ему доброе и тревожное ощущение предстоящей встречи.
— Прошу вас, товарищ Сатпаев. Григорий Константинович ждет.
Когда он переступил порог кабинета, Серго (а он мысленно называл наркома так, как называли его близкие, как называли его большие и малые командиры промышленности, вся страна) вышел из-за стола и сделал несколько шагов вперед, протянул ему руку.
— Здравствуйте, Григорий Константинович! — сказал Сатпаев.
Серго предложил сесть, сказал несколько одобрительных слов о сессии, которая, по его словам, знаменовала союз науки и производства, и стал задавать вопросы по докладной. Из вопросов явствовало, что и докладную нарком прочитал очень внимательно и что он знаком не менее обстоятельно с точкой зрения противников Джезказгана.
Серго не только требовал доказательств, цифр, фактов, но как бы испытывал убежденность Сатпаева в его правоте и объективности. Вероятно, поэтому он неожиданно спросил и об Алмалыке. Это рудное месторождение нередко противопоставляли Джезказганскому. Сатпаев не стал развенчивать Алмалык и просто сказал, что он, как геолог, досконально не знает его перспектив.
Такой ответ понравился Орджоникидзе. Наркому перед приемом кратко докладывали о Сатпаеве: образован, знает дело, настойчив, даже горяч. Поэтому про себя Серго несколько удивился, как спокойно держится этот, в сущности, молодой человек. И, желая его подзадорить, сказал вскользь, словно о чем-то второстепенном:
— Говорят, вы с Главцветметом воюете. Но ведь там сидят опытные специалисты.
Тут Каныш Имантаевич впервые заговорил взволнованно:
— До сих пор я не могу понять позиции Главцветмета. Сократили ассигнования так, что дальше уж ехать некуда. На голодном пайке держат. За каждый рубль надо бороться.
— За рубль и надо бороться, даже за копейку, — спокойно сказал Серго.
И хотя Сатпаев, готовясь к беседе, не хотел об этом рассказывать, но неожиданно для себя заговорил и о буровых мастерах, и о том, как изворачиваются джезказганские геологи, используя для разведки на медь подрядные средства «Лакокрассырья» и других организаций.
Серго слушал внимательно, не перебивая. И, только дождавшись паузы, сказал:
— Для меня все ясно, надо, чтобы и другим все ясно стало. Обсудим, решим. Когда надо кому-нибудь прибавить, значит, у кого-то надо отнять. Я верю цифрам и горячему сердцу. Люблю, когда человек ждет результатов своего труда, как молодой отец первенца.
Краткий телефонный сигнал прервал беседу. Серго взял крайнюю трубку. И тихо заговорил на незнакомом Сатпаеву языке, в котором согласные сталкивались друг с другом, а гласные звучали певуче и гортанно, как орлиный клекот.
Серго положил трубку, пригладил жесткую вьющуюся седину на висках. Выпил стакан минеральной воды.
— Не надо сомневаться, товарищ Сатпаев, мы Джезказгану дадим ход. И средства найдем. Проведем через Политбюро. Только наберись терпения. А препятствий не бойся. Мы и с ними справимся. А что ты все-таки скажешь о Балхаше? Сильного мы туда начальника строительства послали. Сталинградский тракторный на своих плечах поднял. Крутой человек, горячий, с размахом. Ты знаком с Ивановым?
— Вот такого бы и нам в Джезказган!
Серго рассмеялся.
— А Орджоникидзе в Джезказган не надо поехать?
Сатпаев плохо помнил, как вышел из кабинета, как очутился на площади, посветлевшей и принарядившейся после снегопада.
В январе 1935 года Серго Орджоникидзе представил в ЦК ВКП(б) свои соображения «О необходимости форсирования Джезказганского месторождения меди».
В докладной записке сообщалось, что разведки последних трех лет позволяют решить проблему Джезказгана вполне грамотно.
Карсакпайскому заводу в записке отводилась роль опытной производственной лаборатории.
Серго Орджоникидзе обосновал необходимость приступить в 1936 году к развернутому строительству Джезказганского медеплавильного комбината. И сооружение железной дороги в этом свете становилось делом, не терпящим отлагательства.
Вскоре Орджоникидзе на сессии ЦИК СССР сказал: «В ближайшее время нам придется приступить к строительству Большого Джезказганского комбината. Там имеются… запасы медных руд. Они расположены в глубине Центрального Казахстана, вдали от железных дорог. Необходимо быстрее строить к Джезказгану железную дорогу от Караганды».