Воспитательница поглядывала на детей в группе, внимательно следя за тем, чтобы всё было в полном порядке. Время шло, детей в группе становилось всё больше и больше.
Незадолго до полудня мальчик по имени Марко, чья семья недавно переехала в Белград, подошел к Бранимиру и Рилинду. Его никто не прогонял, мальчики внимания на него не обращали, увлечённо продолжая свою игру. Марко стоял и следил за двумя друзьями. В какой-то момент Бранимир нечаянно задел ногу Марко своим локтем, и происшествие прошло мимо сознания Бранимира, но не мимо сознания Марко. Лицо его стало злым, мальчик шумно засопел и сильно пнул Бранимира ногой, глядя на него сверху вниз с вызовом.
Ты чего? — искренне удивился Бранимир и потёр рукой место удара.
Ты меня первый ударил! — заявил Марко.
Бранимир опешил:
Я тебя не бил!
Нет, бил! Ты меня локтем по ноге со всей силы ударил!
Я нечаянно, а ты дерёшься специально! — Бранимир встал перед Марко, готовый постоять за себя.
Рилинд тоже поднялся и встал рядом с Бранимиром. Впервые драку затевали не с кем-то, а с ними. Сердце у Рилинда сжалось в груди, но вместе с тем он впервые в жизни почувствовал настоящую злость. Какого чёрта?! Они никого не трогали и никому не мешали! Он не был конфликтным ребёнком, но ему уже успели изрядно надоесть приезжие дети, которые вечно лезли в драку. Видимо, чувства отразились на его лице, потому что Марко вдруг отступил на шаг назад. Он был несколько обескуражен тем, что их двое против него одного, но и остановиться он не мог.
Вы, сербы, все такие! — заявил он, почерпнув из разговоров взрослых, какие сербы из себя.
В группе было шумно, и воспитатель с практиканткой не слышали произнесённых слов. Бранимир молча смотрел на своего обидчика, но кулаки его сжались. Он интуитивно почувствовал, что в нём задето что-то особое, чем он обладает.
Не лезь к моему другу! — произнёс Рилинд, который тоже понял, что нанесена настоящая обида.
Марко зло взглянул в его сторону.
А с тобой я вообще не хочу разговаривать! — огрызнулся Марко. — Проклятые албанцы!
Рилинда бросило в жар. Он чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля. Кулаки его сжались. Он смотрел на стоящего перед ним Марко и решительно не понимал, за что его и его родителей обзывают проклятыми.
Замолчи! — воскликнул Бранимир, делая шаг в сторону Марко.
Вы — сербы, всё себе забираете! — выпалил Марко. — Такие, как мой папа и моя мама работают больше всех, а всё достаётся таким, как ты! А такие, как этот, — тут он указал пальцем на Рилинда, — вообще ничего не делают! Сидят на наших шеях!
Неправда! — крикнул ему в лицо Рилинд. — Мой папа работает доктором! А мама — бухгалтер! — и тут у мальчишки от злости и обиды на глаза навернулись слёзы.
Бранимир тут же сильно толкнул Марко, тот повалился на пол и стал кричать так, словно его убивают.
К ним быстро подбежала воспитательница.
Так! Что тут происходит?! Не кричи! — обратилась она к вопящему Марко и помогла ему встать. — Почему ты плачешь?! — спросила она Рилинда, вытирая предательскую слезу у него под глазом.
Рилинд не был в состоянии успокоиться и рассказать, что произошло, ему было горько и обидно.
— Они меня побили! — крикнул Марко, стараясь успеть первым вынести обвинение.
Воспитательница перевела взгляд с Марко на Рилинда и Бранимира, ожидая объяснений.
— Мы его не били. Это он меня ударил, а потом ещё и обзываться стал! — уверенно заявил Бранимир, указывая пальцем на Марко. — А ещё он назвал Рилинда проклятым албанцем!
Марко такое сказал? — переспросила воспитательница, вскинув брови.
Он всё врёт! Он всё врёт! — закричал Марко. — Я такого не говорил!
Нет, говорил! — закричал в ответ Бранимир. — А ещё ты говорил, что сербы забирают всё, что твои родители зарабатывают!
— Не говорил я такого!
— Говорил!
— Всё, замолчите оба! — воскликнула воспитательница, поражённая ссорой на национальной почве среди пятилетних детей в многонациональной группе.
До чего всё дошло!
— Пойдёмте со мной все трое, — она вывела всех троих участников ссоры из общей комнаты.
Оказавшись в комнате, где дети спали на кроватях, воспитательница закрыла дверь и усадила детей на одну из кроватей.