«Как этот человек будет жить без ног и с одной рукой?» — подумал Мерджим и попытался себе такую жизнь представить. Картинка рисовалась жуткая. Всё ещё представляя себе будущую жизнь безногого и почти безрукого пациента, Мерджим неосознанно прикоснулся оголённым участком кожи над резиновой перчаткой к его руке. Приборы отреагировали мгновенно: раздался звуковой сигнал предупреждения, потом стали фиксировать резкое падение кровяного давления и остановку сердца. Все вокруг засуетились, в том числе и Мерджим, который опомнился и принялся вместе с остальными реанимировать пациента, зная, что это бесполезно. Он опять себя не контролировал, и пациент умер, умер прямо на операционном столе, неожиданно для всех. Нарушений не было, все были на виду друг у друга, никто и предположить не мог, как могло такое случиться. Никто, кроме Мерджима, который почувствовал такой прилив сил, что мог стать участником марафона.
Врачи зафиксировали время смерти и, накрыв тело простынёй, начали подготовку к следующей операции. Мерджим вызвался написать отчёт о случившемся, чем обрадовал коллег, которым вовсе не хотелось корпеть над бумагами, описывая непонятную смерть пациента.
Переодеваясь после смены, Мерджим услышал в ординаторской по радио о бомбардировке Сурдулицы — небольшого городка в горах. Это был город с доброжелательными жителями и множеством источников чистейшей воды, куда хочется отправиться в отпуск всем любителям тишины, птиц, зверей и спокойных прогулок по лесу. Но, это в прошлом. А сегодня, 27 апреля 1999 года, бомбы упали на жилые дома, когда пришло время обеда, и дети сидели за столами, накрытыми их матерями. Экстренные службы и полиция спешили к горящим развалинам разбомбленных домов, в надежде извлечь из-под обломков зданий выживших. Мерджим вздохнул и стал собираться домой. «Интересно, где сейчас Рилинд? Он уже знает или ещё нет?» — подумал он, выходя из больницы.
По дороге домой Мерджим решил немного прогуляться и забрёл на пустую улицу, которая тонула в вечернем сумраке. Мерджим любил здесь бывать, если хотелось побыть одному и подумать. Старые дома, в которых живут, в основном, старики. Прохожие встречаются редко даже днём. Мерджим шёл не торопясь, разглядывая светящиеся окна, задёрнутые шторами, и думал о чем-то своём. Из подъезда одного дома вышла женщина с двумя собаками на поводках. Мерджим сразу определил, что все трое вышли на прогулку.
Добрый вечер, — устало поздоровался он.
Добрый вечер, — ответила женщина и, улыбнувшись, обогнала Мерджима, подгоняемая собаками вперёд.
Что это за порода собак была, Мерджим не знал, да и знать не хотел. Он издали наблюдал, как псы продолжали тащить за собой женщину, периодически останавливаясь возле деревьев или столбов, обнюхивая метки на них и добавляя свои. Потеряв интерес к животным и их хозяйке, врач стал смотреть себе под ноги и вернулся к прерванным мыслям о том, что контролировать своё умение не так-то просто, и с этим надо что-то делать. Внезапно он услышал глухое рычание и обеспокоенный голос женщины впереди. Мерджим поднял глаза и увидел, как троица остановилась на месте.
Ну, что ещё такое? — спрашивала хозяйка у собак.
Обе собаки насторожились и всматривались вперёд, куда-то дальше по дороге. Женщина, оставаясь за их спинами, также всматривалась, но ничего не видела, а собаки, тем не менее, всё также настороженно глухо рычали и смотрели в сгущающуюся темноту.
Что-то случилось? — поинтересовался Мерджим, остановившись недалеко от женщины.
Сама не пойму, — пожала та плечами. — Собаки отказываются идти дальше. Вы что-нибудь видите?
Мерджим всмотрелся в темноту.
Нет, не вижу. Может, крысы?
Нет, — покачала головой женщина. — Крыс они не боятся. Это что-то другое. И знаете, такое уже не в первый раз.
В смысле?
Мой пёс точно также на пустую улицу рычал несколько дней назад и отказывался двигаться вперёд. А теперь, вот, смотрите, обе собаки отказываются дальше идти.
Чтобы показать Мерджиму, женщина потянула собак вперёд, но те упёрлись всеми лапами и заскулили. Когда женщина перестала их тащить и вернулась к Мерджиму, собаки снова уставились в темноту и зарычали.
Я ничего такого не вижу, — нахмурился Мерджим.
Действительно, он никого не видел впереди. Просто улица и всё. Темнота была не полной из-за света фонарей и окон, да и не стемнело ещё как следует, чтобы можно было ошибиться.
— Вот и я никого не вижу, — заметила женщина. — А собаки либо видят, либо чувствуют.
— Может, кошку? — пожал плечами Мерджим.