Мерджим, заканчивающий перевязку, замер. Какое-то время всё, что говорил парень, скользило мимо сознания, как и очередной отчёт Коммунистической Партии перед народом по телевизору, но последние фразы возымели действие. Великую Албанию? Такие, как этот недоносок?! Он отмёл бы угрозу лично в свой адрес, но с некоторых пор он не один. За его спиной теперь жена и сын, который совсем ещё крошка, ему ещё нет и года! И он оказывает медицинскую помощь тому, кто при этом открыто угрожает ему и его семье! «Я должен. Я — врач. Проклятая профессия!» — первый раз в своей жизни Мерджим пожалел о сделанном выборе.
Конечно, этот пустоголовый болван получит свой срок и сядет в тюрьму. Но исправится ли он? Осознает ли свою ошибку? Мерджим в это не верил. А сколько ещё таких выродков прямо сейчас на улицах Приштины устраивают погромы и нападают на людей и пускают им кровь?!
Не надо мне угрожать! — вдруг хриплым голосом произнёс теряющий самообладание врач.
Он заученным движением закрепил повязку на голове парня, и, не отдавая себе отчёта в своих действиях, положил ладонь на шею пострадавшего. Рука легла мягко, не привлекая к себе внимания, не оказывая никакого давления.
Э, нет, — заявил пострадавший, развернувшись и глядя в глаза доктору. — Я не угрожаю, я говорю, что будет, дай только срок!
В глазах у врача потемнело, а в голове появились мощные толчки крови. Ладонь слегка надавила на шею наглеца. Лицо пациента внезапно изобразило сначала недоумение, потом испуг и резко побледнело. Он не успел произнести ни единого звука, его взгляд стал пустым, парень завалился на бок и мешком упал со стула. Солдаты бросились к упавшему, подозревая, что он хочет выкинуть какой-то трюк и сбежать. К Мерджиму вернулось зрение, он отпрянул, недоумённо глядя на лежащее на полу тело. Мерджим потёр себе лицо руками и снова уставился на лежащего на полу парня и смотрящих на него солдат. Ему понадобилась пара секунд, чтобы прийти в себя.
— Что за?!.. — врач быстро нагнулся к неподвижно лежащему на полу пациенту и приложил палец к шее.
Пульса не было. Врач тут же распахнул рубашку на его груди, безжалостно отрывая перламутровые пуговицы, и начал делать массаж сердца.
Сестра!!! — во всю силу лёгких закричал Мерджим, продолжая реанимировать пациента.
Что с ним случилось?! — спросил один из солдат.
Умер! Сестра!!! — врачу было некогда вести беседы.
Вместе с прибежавшей медицинской сестрой врач продолжал пытаться вернуть к жизни лежащего на полу человека. Всё произошло так стремительно! Только что человек разговаривал и, вот, лежит на полу, бездушным манекеном…
Всё было тщетно — пациент умер. Зато Мерджим чувствовал себя полным сил, отдохнувшим, удивительно посвежевшим. Словно только что встал с постели, хорошо выспавшись. «Никогда раньше на меня стресс так не влиял, — с удивлением отметил про себя Мерджим. — Правда, со мной ещё никто так и не разговаривал… И всё-таки, что же произошло?»
Из-за чрезвычайной обстановки в крае расследование смерти пациента для Мерджима закончилось очень быстро. Вскрытие хотя и не смогло установить конкретную причину смерти, но, учитывая, кто был на столе, патологоанатом сделал отписку, что жизнь прервалась от внезапного сердечного приступа. Было засвидетельствовано солдатами, что врач и медсестра без опоздания приступили к реанимации. В общем, от врача и медсестры всего лишь потребовали письменного отчёта о случившемся не позже, чем через три дня. И на этом дело было закрыто.
Пока шло ускоренное расследование смерти пациента, Мерджим продолжил принимать пациентов, тщательно скрывая, что на душе у него отнюдь не спокойно. Загадочная смерть и странные, если не сказать глупые, подозрения терзали молодого врача, хоть бросай всё и беги. Но от себя, разве, убежишь? Его инстинкт врача подсказывал, что именно он каким-то образом лишил своего пациента жизни. Но как?! Этого он не понимал. Не последнюю роль в этой уверенности играл и тот факт, что спустя мгновение после смерти пациента, Мерджим почувствовал себя полным сил и энергии, словно вампир, только что высосавший свою жертву досуха. Глупость, конечно, но сравнение в голову лезло. Вампиров в их привычном для фильмов ужасов смысле слова не существует, но осадок в душе оставался.
О необъяснимой смерти пациента он своей жене рассказывать не стал. Ей и без того забот хватало, чтобы ещё вникать в его проблемы, а тем более в его странные, можно сказать, параноидальные подозрения.