Я.
Это так важно видеть его
Свет.
Трудно представить, что там ничего
Нет.
Баллада о четверти часа
За четверть ча́са до полуночи
Карета снова стала тыквою.
Беда!
Но Золушка— не дурочка,
К подобным казусам привыкшая.
Карета что!
Осталась Золушка
Пред принцем…
Нет, увы, не голая,
А в старом, грязном платье,
вволюшку
Испачканном золою цвёлою.
Ошиблась фея!
Староватая,
Она в деменционном бремени
Порою не дружила с датами,
Теряя как бы нити времени.
Неужто, девушки,
возропщите
На фей оплошности голимые?
Для них ведь четверть часа,
в общем-то,
Мгновенья мало различимые.
Вот Золушка и не обиделась,
Смекнув,
что тыкву съест за ужином.
Пусть принц считает-де,
привиделось
Ему явленье девы суженой.
И девушка,
теряя туфельки,
Золою с платья и передника
Грязня полы,
умчалась в сумерки
Вон от неумного наследника.
Принц только охнул озадаченно,
Помялся,
выглянул в парадную…
Ведь он считал,
у них всё схвачено,
А тут неясности досадные:
Куда исчезла та красавица?
Откуда замарашка сверзилась?
Как с удивленьем принцу справиться?
Неужто это всё пригрезилось?
«Сынок!» —
его папаша вылетел
И голосом Эраста Гарина
Пред шумным балом тупо выставил
Афронт сыночка с визгом жареным.
Принц лишь поёжился,
досадуя.
«Папаня —
прошипел нервически, —
К чему истерика треклятая?
Всё выглядит не так трагически».
Присутствующие опечалились:
Король кричал,
грозился пальчиком;
Принц покраснел,
а люди пялились
На застеснявшегося мальчика.
N.B.
Всегда в подобных сказках в фокусе
Несчастия простушек-Золушек.
Сексизм,
во всей его убогости,
Тогда вбил в сказку первый колышек.
К тому ж, поди,
герои повести
С рожденья были не негроиды —
Расизм на сказочников совести,
Его от общества не скроете.
Так чем закончилась история?
Искал ли принц деви́цу странную,
Бежавшую за территорию
Дворца во тьму благоуханную?
Нет, не искал.
Увы, с грязнулями
Их племя принцево не во́дится.
К ним принцы лезут с поцелуями
Лишь на безрыбье и безводице.
Вот и выходит,
платье бальное
Да пред передником испачканным —
Есть преимущество реальное,
Как королевны пред проста́чками.
Ошибка в четверть часа вроде бы
В пространстве Золушку отбросила
Из поднебесья в мир юродивый,
Из ванны —
в простенькое озеро.
Ах, фея,
как своей ошибкою
Ты подло Золушку подставила,
Пред принцем выставив паршивкою,
Волшбой меняющую правила.
Была звездою бала —
выперлась
В золой испачканном переднике,
Как высморкалась и не вытерлась
Перед разнеженным наследником.
А фея со своей деменцией
Проблемы даже не заметила,
Она витала по инерции
В фантасмагориях и бредила.
Вы часто ль баги замечаете
Чужие — явные и мнимые?
Для фей же четверть часа,
знаете,
Мгновенья мало различимые.
* * *
Я в лабиринт местный
Вгоню своего Минотавра.
Остановлюсь пред бездной,
Присяду под сенью лавра.
Знаю, венок терновый
Мне отнюдь не по чести.
Сменю его на лавро́вый —
Мне он больше уместен.
Где-то в Мессинском проливе между Сицилией и Калабрией примерно в начале XII века до н. э
Одиссей сын Лаэрта
Меж Сциллой и Харибдою — неплохо,
Пока надежда мой питает дух.
Вода бурлит, вскипает суматоха
От вида этих чудищ-потаскух.
Ну, да — страшны! Ну, да — многоголовы!
И да — меж ними можно не пройти!
Бьёт через край по жилам нездоровым
Адреналина с кровью ассорти.
Меч наголо, пусть разум возбуждённый
Ещё зовёт корабль развернуть.
Но хрен им в глотку, чудищам зловонным,
Идём в атаку, в лоб, а там уж будь,
Как…
Одна из голов Сциллы, дочери Форкиса (с сожалением)
Опять плывут, упорные созданья!
Им нечем что ли там себя занять?