3. Лейбниц, как и Малебранш, признавал неудовлетворительную гипотезу взаимного влияния души на тело (influx physici), находя в ней несогласие со своим понятием о простоте души. По его учению, душа есть единица (monas), которая есть средоточное начало жизни, субстанция, всегда единая и тожественная, не умаляющаяся и невозрастающая. Но приобретение представлений с внешней стороны означало бы какое-то вхождение в душу постороннего. Таким образом, две деятельности смешались бы между собой и взаимно препятствовали бы одна другой. Но как сложное может войти в простое? Для этого требовалось бы, чтобы части одного уступали частям другого. Какие же есть части в душе, которые она могла бы уступать частям сложного? Как сложное прикоснется к душе, когда в ней не может быть точек прикосновения, когда нет у нее различных сторон, которые бы принимали действия то от того, то от другого нерва? Все это, как происходящее в пространстве, невозможно по отношению к душе. Необходимо, чтобы душа и тело действовали в своей особой сфере, действия души развивались бы одни из других своим порядком, и один ряд действий нисколько не зависел бы от другого. Но сознание и вообще чувство уверяют, что есть сообразность между представлениями, мыслями и желаниями души и между движениями тела. Виновником этой сообразности должен быть Творец физического и духовного мира. Это и утверждал Малебранш. Но Лейбниц имел ум систематический, искавший везде связи причин и действий, потому предположение непрестанного чуда представлялось ему неудовлетворительным. По его мнению, кроме Высочайшей Причины должны быть причины вторичные, так что целый мир вещественный есть совокупность сил физических, а духовный – совокупность сил духовных. Поэтому Лейбниц обратился не к всемогуществу, но к премудрости Божией. По его учению, Премудростью Божией от начала устроено, чтобы один мир с другим был в точном соотношении и соответствии до малостей. На этом основано взаимное согласие души с телом. Размерены бесчисленные степени в мире духовном и физическом, взаимно себе соответствующие. Каждое существо в мире духовном занимает свою степень высшую, или низшую. Но соответственно его степени, сообразно с его действиями будут происходить явления и вокруг его в мире физическом. Возьмем, например, действия людей, увлекающихся чувственностью. По учению Лейбница, это значит не то, чтобы они были рабами своего тела, чтобы увлекались его движениями, – нет, они имеют дело только со своими представлениями, они полюбили представления смешанные, мрачные, стесняющие стремления души, и потому развивают из себя, из своей сокровищницы (fundus animae) такие, а не иные представления. Но от вечности премудростью Божией предуставлено, чтобы и около души происходило тоже, что в ней самой; поэтому соответственно ее представлениям, и в теле происходят действия нечистые, непристойные, беспорядочные. В том же порядке действий вытекает и наказание за пристрастие к чувственности. Это заранее так устроено судом Божиим. Расстройство и наказание тела производятся в нем не нами, но проистекают из естественных его действий; равно тягостные и мучительные в нас ощущения происходят не из тела, но из разных ощущений и представлений души и составляют наказания собственно душевные. Между тем, на какой степени и в каком состоянии душа поставляет себя, на той же степени и в том же состоянии бывает и тело, подобно тому, как двое часов, устроенные одним искусным художником совершенно одинаково, в одно время заведенные, должны идти в точнейшем между собой согласии. Это предположение называется системой предуставленной гармонии (systema praestabilitae harmoniae).
Критическое рассмотрение гипотез о связи души и тела
Следует нам критически рассмотреть изложенные гипотезы. Гипотеза Малебранша и в основании, и в следствиях своих неудовлетворительна.
1) Малебранш основывается или на том, что никакое существо не может действовать на другие, или на том, что существо разнородное не может действовать на разнородное. Но первое противоречит началам здравой философии, которая первую принадлежность существа – самостоятельность (substantialitas) поставляет в том, чтобы оно действовало; существовать и действовать, или обнаруживать свои силы есть одно и то же. Далее противоречит опыту и общему чувству; ибо душа сознает себя существом деятельным, равно как сознает действующими и другие существа вне себя, от которых переменяются ее состояния. Наконец, несогласно и с тем законом разума, по которому он должен восходить от действий условных к таким же их причинам. Итак, невозможно, чтобы субстанции существовали и вместе с тем не действовали. Но если взять в рассмотрение и другое основание, что духовные субстанции не могут действовать на тела и обратно, то и здесь видим, что заключение делается от непостижимости к невозможности, то есть, не понятно, чтобы…, следовательно, н возможно. Но такое заключение, очевидно, не имеет силы. Если бы мы могли измерить и взвесить всю силу души, и усваивая ей способность действовать на тело, нашли, что это невозможно для нее: в таком случае это основание гипотезы Малебранша было бы твердо. Но мы не можем ни постигнуть вполне природу души нашей, ни определить все ее отношения; что кажется нам невозможным, то само по себе, может быть, весьма естественным. Притом если признать за несомненное, что духовное не может действовать на материальное: то как последнее будет существовать? Ибо существование, действование, движение материального не от другого чего зависит, как от сил нематериальных. Если скажут, что одна Божественная сила действует во всем: то через это допускается же непостижимое, каково действование духовной в высочайшей степени Силы на чувственную природу. Между тем, через это отвергается порядок постепенности, по которому все в мире расположено, отрицается причинное соотношение вещей. При этом предположении нельзя объяснить ни доброго, ни худого. В мире все состоит в зависимости одно от другого, все в связи и порядке, все на своем месте, – это есть доброе. Но оно необъяснимо без связи между причинами и действиями. Равным образом нельзя объяснить и худое, то есть, все то, чем расстраивается порядок, установленный Богом, если предположить, что во всем действует одна только Высочайшая Сила. В таком случае и в нравственном мире уклонения воли и в физическом страдания должно приписать Высочайшей Причине, если, согласно с предположением, в мире нет вторичных причин. Так необходимо признать в мире действование вторичных причин, чтобы можно было согласить с одной стороны устроенный повсюду порядок и связь, как опыт Высочайшей премудрости Божией, а с другой – и такие действия, которые не принадлежат Богу, как Существу Всесовершенному. Если же предоставлено душе действовать вместе с другими существами: то мы не в праве сказать, что духовное не может действовать на материальное, потому что без духовного не могло бы быть и действования. Если бы вселенная не была наполнена невещественными, духовными силами, то не могла бы и существовать.