– Охрана?
– Ну да. Это так только называется, что охрана. На самом деле там всего один лишь охранник.
– На все про все?
– Вот именно! Охрана вроде бы и есть, а вроде и нету. Убийца запросто мог провернуть такую операцию с переноской трупа.
– М-м-м… Значит, ты думаешь, что Евгений эту девушку не убивал?
– Вряд ли. Он ее даже на мойку больше к себе пускать не хотел, потому что она к тому типу обниматься полезла и он был этим обстоятельством очень недоволен.
– Слушай, а что это за тип-то там был?
– Никто не знает. Но все думают, что Милка просто ошиблась. Обозналась.
Инна задумчиво почесала кончик носа. Мариша тоже молчала, размышляя. И лишь когда Инна задала следующий вопрос, Мариша очнулась.
– А кому вообще могло понадобиться убивать проститутку? У нее были враги?
– Возможно, вопрос надо ставить иначе, – задумчиво ответила Мариша.
– Как?
– Кому было выгодно подставить Евгения?
– И… И кому?
– Пока не знаю, – вздохнула Мариша. – Но учитывая, что у самого Евгения была любовница, а у его жены – любовник… Вариантов тут может быть масса! Ревность! Расчет! Деньги! Евгений мог бросить свою любовницу, и она захотела ему отомстить. Любовник Нелли мог захотеть избавить любимую женщину от докуки в лице ее мужа. Ну, и все прочее в таком роде. Продолжать можно до бесконечности. Когда в деле появляется любовный треугольник или, вот как у нас, сложная геометрическая фигура, вариантов может быть масса!
– При таком раскладе проститутка оказалась просто случайной жертвой!
– Ну да! Она стояла ближе всех к мойке! Любому мужчине или даже женщине можно было легко ее снять, посадить в свою машину, а потом… Потом он мог с ней делать все, что угодно. Даже убить!
Инна содрогнулась:
– Ужас какой! Бедная девушка!
– Да. Девчонка, похоже, пострадала ни за что ни про что. Приехала в Питер, называется! Спряталась.
– А она тут пряталась?
– Точно теперь сказать трудно. Но намеки такие она своим товаркам делала. Дескать, работаю на панели, чтобы меня не нашли.
– Торчать у обочины целыми сутками – это не самый лучший способ, чтобы спрятаться, – разумно заметила Инна.
– Возможно, тем людям и в голову не могло прийти, что Милка опустится до того, чтобы торговать собою прямо на улице! Возможно, они искали ее среди высшего света.
– Чтобы вращаться в высшем свете, нужны деньги. А у Милки их не было!
– Или она не хотела их тратить.
– Почему это? – удивилась Инна, которая всегда хотела тратить деньги.
– У Милки могли быть на это свои причины.
Инна вновь задумалась:
– Итак, у нас есть две версии. По первой версии, Мила стала случайной жертвой. Покушались не на нее, а на Евгения или на его друга Виктора. А Милка, себе на беду, просто оказалась не в том месте и не в то время.
– Да. А по второй версии, убийца четко знал, кого убивает. И спрятать Милку в сауне – это было для него проще, чем везти ее труп за город, рискуя нарваться на дорожный патруль или быть остановленным на посту ДПС.
– Но в таком случае этот человек знал, как все устроено на автомойке. Он там бывал!
– Это мог быть кто-то из клиентов. Их там много толчется. Всех никто из работников не упомнит.
– А кто-нибудь из них видел в тот вечер эту девушку на мойке? – нахмурилась Инна.
– В том-то и дело, что нет! На этом и надо строить защиту. Нет ни одного человека, который бы мог подтвердить, что Мила, живая и невредимая, зашла в сауну. Никто этого не видел!
– Хм. Странно!
– Очень странно! И единственный вывод, который напрашивается сразу, это то, что ее привезли на мойку уже полумертвой или совсем мертвой, спрятанной в багажнике чьей-то машины! А потом просто перетащили из багажника в сауну. И там уже окончательно добили девушку.
Бритый вернулся домой с работы только в девять часов вечера. За это время Степка успешно выполнил свое школьное задание, которое он не успел сделать в школе, поужинал бутербродами со строго запрещенной ему копченой колбасой и поиграл в войнушку на компьютере.
То есть к приходу папочки он уже выполнил все недозволенные действия и встретил отца, как пай-мальчик, с книжкой в руках. А потом еще и послушно выпил стакан кефира на ночь и сжевал сдобную булочку. Так что у счастливого отца сложилось полное впечатление, что у него растет самый замечательный, правильный и послушный сын на свете.
Точно такая же иллюзия сложилась у Бритого, когда он увидел, как его любимая женушка и ее лучшая подруга мирно сидят, голова к голове, перед огромным экраном их домашней плазмы. И дружно, в лучших традициях домашних хозяек, льют слезы над страданиями какой-то очередной черноглазой героини.