– Может, не поедем к Сазыкиным, а сразу домой? Вызовем по телефону медсестру на всякий случай, пусть поживет с нами до отъезда, понаблюдает, а? Она побудет с тобой, а я все-таки навещу Сазыкина.
– Брось. Поехали вместе. Не думаю, что ваш разговор затянется. Когда ты скажешь ему, что готова перевести деньги, он разве что заплачет от счастья, но и это продлится не так уж и долго.
Медсестра по нашей просьбе достала где-то мужскую пижаму и халат, мы одели Марину, и все вместе, втроем, с Левой, сели в машину и поехали к нашему главрежу.
Москва была такой красивой в этот вечер, снег мягкими хлопьями падал на белые тротуары, искрился в свете фонарей и сверкающих витрин. Я, глядя на эту красоту, на какое-то время забылась и не думала о том, что меня хотят убить. Как-то все это выглядело ненатурально, несерьезно, и это притом, что рядом со мной на сиденье сидела успевшая пропитаться больничными запахами подруга с раной под грудью. Что-то мешало мне воспринимать это как трагедию. Быть может, такая вот невидимая психологическая защита образовалась из-за присутствия рядом Льва?
Он, кстати говоря, поначалу вел себя тихо и ни во что не встревал. Но когда узнал, что мы везем раненую Марину не домой, а куда-то еще, возмутился уже более эмоционально. И даже ударил ладонями по рулю.
– Девушки, это не мое, конечно, дело, но, во‐первых, вам, Марина, надо было хотя бы несколько дней полежать в больнице! Если уж вам так там не понравилось и вас тошнит от всей этой угнетающей атмосферы, то надо ехать домой, вызвать врача, я не знаю, частного или медсестру… Какие-то вы странные. Причем обе. А ты, Лариса, разве не понимаешь, что ей нужно лежать?!
Мне понравилось, как он себя ведет. Как отец или муж. Как человек неравнодушный, серьезный, ответственный. Да, конечно, он был прав! Но откуда ему было знать, что у нас не так уж много времени! И что мы вообще запланировали купить билеты в Париж на послезавтра! Об этом я намеревалась рассказать ему, когда мы с ним останемся вдвоем. Хотя после всего, что произошло со всеми нами за последние несколько часов, я уже и не знала, захочет Лев вообще поддерживать со мной отношения или сбежит.
Когда я представляла себе, как Лева прощается со мной, проводив до порога моей квартиры, мне становилось не по себе. Да, мы знакомы с ним всего-то сутки, и мы друг другу пока никто. Вернее, мой-то статус ясен, я – легкомысленная женщина. Причем некрасивая. А вот с Левой все в порядке, он просто мужчина, и этим все сказано. И пришел он ко мне вечером наверняка в надежде провести со мной еще одну ночь. А почему бы нет? Но теперь, когда он понял, что мы с Мариной – девушки опасные и с нами постоянно что-то происходит, он наверняка исчезнет из моей жизни.
Я смотрела из окна его автомобиля на снег и проплывающие мимо фонари, любовалась бриллиантовым блеском снежинок на стекле, и мне отчего-то хотелось плакать.
– Это здесь?
Я очнулась. Мы приехали к дому, в котором проживал Сазыкин со своей женой Соней.
– Окна на восьмом горят, значит, они дома, – сказала, высунув голову в раскрытое окно, Марина.
Мы, не сговариваясь, решили не звонить перед визитом, пусть это будет приятным сюрпризом.
– Мне вас здесь подождать или это надолго? – спросил Лев.
Я почувствовала в его голосе, поведении намек на то, что он готов прямо сейчас развернуться и уехать, оставив нас здесь.
Когда Марина, придерживаясь за свой бок, выползла из машины и отошла на несколько шагов, Лев сказал мне на ухо:
– Не знаю, что вообще происходит и куда мы приехали, но сегодня я ночую у тебя, поняла?
Вот это было настоящее счастье! Я смотрела на снежинки, падающие ему на волосы, на его глаза, смотрящие строго и озабоченно, на аккуратно подстриженные виски, и мне больше всего хотелось, чтобы Лева меня поцеловал.
– Да, поняла. – Я нашла его руку и крепко сжала. – Потом все объясню.
6
День этот, впрочем, как и предыдущий, был наполнен драматическими событиями. Мы все, включая Леву, были возбуждены и напуганы. И хотя он, мужчина, старался не подавать виду, что взволнован, но я чувствовала, как он переживает за меня. И именно поэтому, не забывая, что убить пытались Марину, которая в моей злосчастной дубленке могла быть похожа на меня, он решил сопровождать нас весь вечер.
Вот почему к Сазыкиным мы отправились все вместе.
– Это наш главный режиссер, мне нужно с ним просто переговорить, и все. Но разговор важный. Очень.
Леве этого было недостаточно. Хотя мы с ним были знакомы всего лишь сутки, он имел право на ревность. Однако я была пока не готова рассказать ему истинную причину своего визита к главрежу. Ни к чему ему знать, что я вот так легко, пусть даже и в пользу искусства, могу расстаться с восемью миллионами рублей. Конечно, если у нас с ним все сложится благополучно, он и без того узнает, что я не бедная. Но пока еще рано. Вот почему разговаривать с Володей Сазыкиным я собиралась одна, с глазу на глаз, в его кабинете.