– Я должна подумать.
– Подумай. И никогда не спеши расставаться с деньгами. Поверь мне, они достались твоему мужу нелегко, уж я-то знаю.
– Но я трачу деньги не только на театр… Я помогаю детям… – пролепетала я, чувствуя, как горят мои уши.
Неприятно было осознавать, что меня только что упрекнули в том, что я глупая мотовка.
– Я тебя расстроил? Лара?
А я уж и не знала, как реагировать на его заботу. С одной стороны, он был, конечно, прав, и мне действительно не стоило вот так сорить деньгами. С другой – ведь у меня, кроме театра, друзей, никого и не было! Хотя, если хорошенько подумать, каждый из моих друзей, а точнее, хороших знакомых, коллег, жил своей жизнью, и я, за исключением Марины, ни с кем и не общалась. Театр не нуждался во мне, это я нуждалась в нем, в его особой атмосфере. Там я находила тепло. И хотя меня трудно было вообще уже назвать актрисой, я-то продолжала воспринимать театр как свою семью. И это желание почувствовать себя нужной театру и всем людям, что служили там, подтолкнуло меня к решению вложить туда деньги, осчастливить их всех разом.
Но меня напрягало и другое. Мы с Левой только познакомились, а он уже давал мне советы. Имел ли он на это право? Не много ли на себя взял? Мне, с одной стороны, хотелось чувствовать себя свободной и независимой (подобное желание исчезло у меня лишь во время брака с Ваней, от которого мне даже хотелось зависеть и без которого я вообще не представляла себе жизни), с другой – я понимала, что будь Лева равнодушен ко мне, не стал бы вообще давать советы.
Вернулся Володя. Лева нехотя отпустил меня из своих объятий.
– Ну что, видели Марину?
– Да я вообще в шоке! – Владимир открыл буфет и достал оттуда бутылку. – Коньяк? Или водку достать?
– Я за рулем, – сказал Лева. – Но мысленно я с вами. Что-то происходит в вашем королевстве странное. Но комментировать не стану, хотя принято же считать, что в театре невозможно без интриг. Что театр вообще одна большая интрига, игра.
Я подумала, что сильно задержалась на кухне, надолго оставила подругу без присмотра. Хотя Марина не меньше остальных была заинтересована в моем разговоре с главрежем, а потому, даже несмотря на боль или плохое самочувствие, терпела бы мое отсутствие столько, сколько понадобится.
Я оставила мужчин на кухне, которая уже начала активно напитываться ароматами жареного гуся, и вернулась к Марине. Она лежала на диване, глядя телевизор. Лицо ее разрумянилось, я пощупала ее лоб. Нет, температуры не было.
– Ты как? В порядке? Сейчас поедем уже домой.
– Вы поговорили? Ты успокоила его?
– Да, завтра переведу деньги. Все будет в порядке.
– Ты – потрясающий человек, Лара. Таких больше нет. Вот так запросто, с барского плеча выложить целых восемь миллионов рублей! И тебе не жалко?
Мне от этого вопроса стало не по себе. Что ей было ответить? Что не жалко? Да, не жалко. Денег у меня много. Очень много. И, будь я умной, такой, как Ванечка, я вложила бы их в какой-нибудь еще бизнес. Но предпринимательской жилки у меня никогда не было. Я вообще, кажется, не обладаю никакими талантами. А вот раздавать деньги, дарить – это я умею. И мне действительно их не жалко на благое дело. Только почему же тогда после разговора с Левой я стала сомневаться, что эти миллионы сейчас действительно пойдут на благое дело? Что это за спектакль такой? Что в нем особенного? Даже не классика. Какая-то современная постановка с бегающими по сцене голыми бабами, какими-то странными металлическими конструкциями на сцене… Никто, кстати говоря, так и не понял, о чем этот спектакль. А Володя решил просто выделиться, поставить эпатажный спектакль (кстати, по пьесе своего друга), про который обязательно напишут, а может, и снимут репортаж, что вот, мол, какое д…мо поставили, что никакой красоты или эстетики, просто порнуха… Антиреклама, словом, будет. И я во все это решила вложить деньги?
Думая об этом, я почувствовала, что наполняюсь теплом по отношению к Льву. В тот вечер я хотела забыть все предостережения, которые слышала от Ванечки (не доверяй людям, не очаровывайся ими, потом будет больно!), и открыть душу своему новому другу. Разве мы всегда можем руководить своими чувствами? Разве не очаровалась я в свое время Игорем, который бросил меня? Я продолжала очаровываться им до последней минуты, оправдывая все его поступки, его безделье и желание пожить за мой счет. Хотя я и мужчину-то в нем в полном смысле этого слова не видела, Мужчину с большой буквы, разумеется, а так – забаву. Красивый, сильный и неутомимый в постели. Может, он чувствовал это и ненавидел меня? Может, ему было больно?