Лара, да ты спятила! Вот так сказала я себе, пугаясь собственной фантазии. Но я же не сошла с ума? Я же это слышала! Нет, что-то здесь было нечисто. И это «нечисто» отравляло мою жизнь. И вот чтобы разобраться во всем, мне теперь просто необходимо было отправиться в Париж.
Новость, которую мне сообщила Марина по телефону, что Жору Логинова арестовали по подозрению в убийстве Сони, просто взорвала мой мозг. Жору невозможно было представить убийцей! Однако все улики были против него.
– Лева, но если это он убил Соню, то зачем ему было так подставляться – звонить ей по телефону, вызывать на улицу… К тому же он засветился на двух камерах, установленных на козырьке подъезда и напротив дома, на крыше табачного киоска. Разве человек, планирующий убийство, поступил бы таким образом? К тому же Соня по телефону могла предупредить его, своего тайного любовника, что дома гости – Лара с другом и Марина… И вот в этих сложных обстоятельствах решиться на убийство? Это что же такого могло между ними произойти, чтобы он решил избавиться от нее? Жора не женат, он свободный мужчина и может встречаться с кем угодно. Очередной звонок Марины, поселившейся у Сазыкина и собирающей все сплетни, которые стекались к ней отовсюду, внес немного ясности в отношения Сони с Жорой. Соня была беременна, на третьем месяце. Возможно, от Жоры. От Володи-то ей забеременеть не удавалось, хотя они прожили больше десяти лет в браке. Неужели Жора так испугался грядущих перемен в жизни, что убил свою любовницу? Но ведь все в театре знали его как милого и доброго человека. Такие, как он, любят детей и не убивают женщин. Это был вообще какой-то абсурд!
– А что, если Соню убила соперница, какая-нибудь актриса из вашего театра, которая целый день дожидалась ее где-нибудь на верхнем этаже? Она могла войти, предполагая наличие камер снаружи, переодетой в мужчину и, находясь где-нибудь этажом выше, подслушала телефонный разговор Сони с Жорой, а потом набросилась на Соню и… – Разговор происходил за ужином. Я хоть и старалась делать вид, что ни в чем не подозреваю Леву, но все равно внутри меня все дрожало.
– Окно находится между этажами, – заметил Лева. – Соня, поговорив со своим любовником, должна была пойти к лифту, все-таки восьмой этаж. Думаешь, что эта соперница набросилась на нее и потащила к окну, предварительно его открыв?
– Окно могло быть открыто… Да оно наверняка было открыто.
– Ты знаешь, кстати, вот это открытое окно и могло спровоцировать убийцу именно… Возможно, никто никого к окну не тащил. Скорее всего, убийца пригласил Соню просто для разговора. Она сама спустилась, и вот тогда-то все и произошло.
Мое подсознательное кино выдало мне такой сюжет: Лева, остававшийся на время без присмотра в квартире (Марина могла отойти в туалет или на кухню), выбегает в подъезд вслед за Соней, хватает ее за ворот куртки, тащит к окну и, подхватив ее на руки, выбрасывает в окно…
Я от ужаса поперхнулась чаем. Лева заботливо похлопал меня по спине. Чего только не придумаешь, пребывая в полном неведении, терзаясь сомнениями и к тому же находясь в эпицентре невероятных трагических событий!
Я, прокашлявшись, тряхнула головой, словно это могло помочь сбросить с себя грязноватые и опасные подозрения. Лева не может быть чудовищем. Я сердцем чувствовала, что он – мой человек. Что у него широкая душа. И что он любит меня.
Но отрава сомнений все равно проникала в самое сердце. Кульминацией моего отчаяния стала и другая картинка, возникшая в моем воображении так некстати, когда Лева обнял меня: Лева с Франсуа распивают коньяк… Уж не он ли спаивал нашего молодого нотариуса, подцепив его где-нибудь по дороге ко мне из аэропорта? Если Лева с Мариной заодно, а Тряпкина давным-давно прочла адресованное мне письмо Франсуа, которым он сообщал мне о завещании, то, может, так все и было? Может, вообще все они против меня – втроем? Фантазия моя разыгралась не на шутку. И как раз в этот момент мне позвонила Марина и сообщила, что следователь разрешил нам покинуть пределы страны – конечно, подозреваемый-то задержан!