– Шери, это… – Я произнесла вслух матерное слово, звучание которого и без того усугубило мое дурное настроение.
И словно для того, чтобы добить меня окончательно и заставить разочароваться в жизни в принципе, на Париж, а заодно и на наши с Шери головы, хлынул холодный, тяжелый декабрьский дождь…
12
– Поужинали с мадам Жиро, да? пили вина, закусили сыром… А заодно и выкупили севрский фарфор, да?.. – разговаривала я с Шери вслух дрожащим голосом, чувствуя, как меня пробирает до костей холод, а за шиворот заливаются ледяные струи дождя. – Меня ограбили, вот так. И что теперь делать, я просто не знаю. Со мной такое впервые! Я – без денег! В чужой стране! Кто, кто мог выпотрошить мой кошелек? Ты не видел?
Но как он мог видеть, если он – собака?!
У меня зубы стучали от холода, мы с Шери почти бежали, хлюпая по лужам, я – ногами, обутыми в кроссовки, а он, бедолага, – босиком!!!
– Ты уж прости меня, что я взяла тебя с собой… Кто же знал, что будет такая холодрыга? Ну, ничего. Нам самое главное – добраться до квартиры… Хорошо еще, что ключи со мной…
И тут я остановилась, чтобы проверить, действительно ли ключи при мне. А что, если меня ограбили на рынке? Может, какой-нибудь профессиональный карманник вытащил кошелек, забрал деньги и карточки, а кошелек вернул? Слава богу, ключи были на месте.
– Шери, ты даже не представляешь себе, какая дура твоя новая хозяйка. Нет, может, конечно, и Миша был не очень-то умный, раз всю жизнь подавал вино в баре и не нашел в себе силы создать новую семью, ну, ты понимаешь меня, да? Да и квартиру свою запустил… Да что там квартиру – жизнь свою запустил! Оброс долгами! А с другой стороны – кто я такая, чтобы его судить? Я бы, может, еще могла порассуждать так о своем собственном отце, а Миша… Отец. Да что я знаю о нем? Тоже ничего. Думаю, что ничего и не узнаю. Вот Миша мог бы рассказать что-то о нем, вспомнил бы какие-нибудь истории, случаи из его жизни… Но Миши тоже теперь нет. Получается, что только Клер и могла бы рассказать мне о папе побольше. Она же пока что ограничилась скупыми деталями его биографии. Приехал в Париж к брату, танцевал в какой-то дыре, пока его не заметил богатый эмигрант, который взял его под свое крыло… или одеяло? Брр… Холодно-то как! Давай-ка, Шери, забежим вот сюда…
Я распахнула двери маленького бара, за прозрачной дверью которого уютно горели лампы под желтыми абажурами и должно было быть тепло, и мы с Шери почти влетели туда, дрожа от холода.
Скорее это было кафе, потому что в баре подают только напитки, а здесь за столиками посетители ели какую-то вкусную, аппетитную еду. Да и пахло здесь жареным мясом.
Я поискала свободный столик, нашла его и уверенно двинулась к нему. Шери вдруг радостно залаял. Я дернула за поводок, мол, прекрати, иначе нас сейчас выведут! Но тут, к моему удивлению, какой-то мужчина, крупный, в белой поварской куртке, бросился к Шери и принялся его обнимать, прижимать его морду к своему лицу, да он целовался с моей собакой! Да-да, симпатичный кареглазый мужчина тискал Шери так, словно он являлся его хозяином и встретился со своим любимцем после долгой разлуки.
– Шери, Шери!!! – восклицал он, продолжая обниматься с таксой.
Я понимала, что они знакомы. И поняла еще больше, когда, подойдя наконец к столику, увидела подвешенные к стене потрепанные, стертые до дыр пуанты… На столике же, единственном пустом в кафе, стояла табличка Evgeny Petroff.
Я мгновенно покрылась мурашками. Это был столик моего отца. Тот самый, о котором мне рассказывала Клер.
Я стояла в оцепенении, собираясь разрыдаться. И только веселый лай Шери привел меня в чувство. Подошел мужчина в белой куртке, тронул меня за плечо.
– Думаю, я знаю, кто вы… – сказал он с сильным акцентом. – Должно быть, вы приехали из Москвы, и вас зовут Лариса. Вы – племянница Миши.
Вот так и получилось, что дождь загнал меня в то кафе, где до самой смерти работал мой дядя и где много лет тому назад обедал или ужинал вот за этим самым столиком мой отец, танцовщик Евгений Петров!
– Боже мой, как же вы похожи на своего отца!
«Наверное, ушами?» – подумалось мне.
– Он был безумно красив и невозможно талантлив! Мы все его очень любили и уважали. И как жаль, что судьба распорядилась так, что вы с ним не увиделись! Думаю, вся его жизнь сложилась бы по-другому, если бы ваша мама позволила вам встречаться, общаться. Думаю, он взял бы вас сюда, в Париж, вы бы здесь учились, жили, потом вышли замуж… Боже мой, вы же совсем промокли! И дрожите от холода! Так недалеко и до воспаления легких! Пойдемте со мной, я дам вам сухую одежду…