И все равно – ну не могла я никуда перепрятать карточки и деньги! Бред какой-то! Никакого смысла во всем этом не было! Я никогда не вышла бы из дома без денег. Это было абсолютно исключено.
Чтобы прийти в чувство, я приняла теплый душ, словно надеялась смыть с себя все свои страхи и сомнения. А сомневаться я начала уже в своей адекватности. Да-да! И все это – «благодаря» Тряпкиной.
– Ты сейчас находишься в стрессовом состоянии, – твердила она, заботливо подсушивая мне волосы полотенцем. Прямо как мамочка. – Возможно, ты спрятала деньги, действуя подсознательно, понимаешь? Ведь ты же собираешься уладить здесь все свои дела с наследством, а это неизбежные расходы. Вот твои мозги и заработали в этом направлении. Ты подумала, что находишься сейчас в чужой стране, где опасность подстерегает тебя на каждом шагу, а тебе надо собраться и быстро все провернуть, расплатиться с долгами твоего дяди… Вот ты, предположим, ночью встала и перепрятала деньги!
– Марина, ты хочешь сказать, что я спятила? – спросила я ее прямо в лоб.
– Ну так… слегка… – И она вдруг расхохоталась. – Да успокойся! Конечно нет!
– А что же тогда со мной приключилось? Ведь я отправилась на рынок за сыром, чтобы ублажить и расположить к себе соседку… – Я в двух словах рассказала о моем плане выкупить антиквариат у мадам Жиро. – Но мы с Шери заметили бы, если бы ко мне вплотную подошел человек и забрался в мою сумку.
– Значит, не на рынке.
– Но тогда где же?
Марина сорвала полотенце с моей головы и посмотрела на меня с жалостью, как на внезапно заболевшую.
– Может, в больнице? – Она поморщила лоб. – Ты там нигде сумку не оставляла?
– Да нет же, конечно! Я постоянно находилась возле кабинета врача, а до этого – в коридоре рядом с твоей палатой. И никого, кроме Клер и врача, рядом со мной не было.
– Но чудес-то не бывает… – И вдруг она устало опустилась на стул, обхватила пальцами свою голову.
– Думаешь, это произошло там, в Сен-Клу? В доме Клер? – Я словно прочла ее мысли.
– Послушай, дорогуша, я понимаю, что надоела уже тебе со своими подозрениями, ты думаешь, что я просто настраиваю тебя против твоих родственников… Но в больнице же я как-то оказалась, это же нам не приснилось?
– Врач сказал, что ты выпила рвотные таблетки.
– А откуда тебе известно, что он на самом деле сказал, ты же не понимаешь французского. К тому же не забывай, врач этот – приятель Клер, а потому он сказал бы то, что ей нужно, понимаешь?
– Но ты же не… – Я не договорила, у меня холодок пробежал по спине.
– …Не умерла, типа, да? Ты это хотела сказать? А все просто – я же выпила один глоток, а вот если бы я выпила всю чашку, весь свой кофе, то вряд ли мы с тобой сейчас разговаривали бы.
– Марина, но смысл?! Она – состоятельная женщина, дочка ее тоже обеспечена. К тому же я сказала, что оплачу все долги Миши. Что еще им от меня может быть нужно?
– Да то, чем ты владеешь! – вдруг брякнула она.
– Что? Как это?
– Да так, что вся эта история с французским наследством может вообще не иметь ничего общего с покушениями на твою жизнь.
Я все еще не понимала.
– Вот тебя не станет, кто будет владеть всем твоим богатством?
– Я не думала еще…
– Завещания нет?
– Нет. И что?
– А то, что у тебя теперь появилась родственница, практически твоя племянница, дочка твоего дяди, родного брата твоего отца, поняла? Наследница!
– Мари?
– Ну да!
Вот тут меня по-настоящему охватил ужас. А я об этом и подумать не могла!
– И что же мне теперь делать?
– Напиши завещание.
– Но я как бы не дома, не в России…
– Ну и что с того? Ты можешь это сделать в российском консульстве хоть сейчас. Позвони, узнай, когда тебя могут принять, и поедем!
– Но я… я не готова, Марина. К тому же я ни разу еще не задумывалась над тем, что станет с нашим с Ваней капиталом после моей смерти. Да, я понимаю, у меня нет родственников, детей… И не хотелось бы, что все это просто отошло государству. Слишком уж расплывчато это, согласись. Нет-нет, не хочу даже и думать обо всем этом. Надеюсь все же, что когда-нибудь создам семью, рожу детей, и тогда уже подобных вопросов не возникнет.
Я видела, как Марина открыла уже было рот, чтобы мне возразить, но тут же и закрыла его. Подумала, вероятно, что своим напором может разозлить меня.