– Лева, послушай… – И я рассказала ему обо всем, что приключилось со мной в последнее время. Включая денежный вопрос, подозрения Марины относительно Клер, все-все! Ну не могла я и дальше так мучиться.
– Ты проверь ее, что ей вообще от тебя нужно? Знаешь, мне эта твоя Марина вообще крайне несимпатична. Думаю, она такая же, как и твой Сазыкин. Алчная и продуманная. Приклеилась к тебе только ради денег. Сделаем так. Я прямо сейчас переведу для тебя деньги моему соседу в Шатийоне, я тебе говорил про него. Он – надежный человек, проверенный. Его зовут Шарль Бенуа. Он даст тебе карточку с деньгами, мою карточку, российскую, куда деньги поступают в течение минуты, и наличные, я попрошу, чтобы он успел снять к твоему приезду, но только Марина пусть ничего об этом не знает. Поиграй с ней в эту игру… Думаю, ты понимаешь, о чем я.
Да, я понимала. И как же легко и дальше вести себя так, словно у тебя нет денег, когда они есть! Вот оно, грядущее душевное спокойствие!
– Ты, верно, хочешь меня спросить о сумме? Я переведу много денег, тебе хватит на все – и чтобы расплатиться с долгами твоего покойного дяди, и чтобы выкупить старинные тарелки у соседки, и на все, что тебе только может там понадобиться.
– Лева, я все верну…
– Мне главное, чтобы ты сама вернулась, поняла?
Мы уже почти закончили разговор, как Лева вдруг вспомнил про Сазыкина:
– Мне звонил твой главреж.
– Сазыкин? Но как? Зачем? Бред какой-то! И как он узнал твой номер?
– Так я же ему сам визитку свою дал. Мы с ним встретились…
Вот тут мне стало не по себе. Я все эти дни отгоняла от себя эти мысли о Сазыкине, о театре, о том, что я не дала ему обещанных денег.
– Снова матерился?
– Мы поужинали вместе, точнее, он напился. Ему просто нужна была компания. Он ужасно выглядит. Пьет. Тоскует по своей жене. Говорит разные глупости, что она изменяла ему с актером, была беременна от него… От того самого, которого арестовали.
– Так это Жора убил Соню?
– Похоже на то. Вроде бы он и еще двух ваших актрис отравил, то есть собирался отравить Соню, а те, другие, выпили напитки по ошибке.
– Этого не может быть… Но зачем?
– Поговаривают, что у Жоры была любовница, очень состоятельная дама, кажется даже, та самая, что обещала дать театру денег на постановку новой пьесы… Короче, там все сложно, замешано на больших деньгах, ревности, страсти… Театр, что ты хочешь!
– И все это сказал тебе Сазыкин?
– Ну а кто ж еще? Он. Я отвез его домой, а у него там две актрисы живут, потеряли его, переживают за своего гения, суп ему сварили…
Да уж… Ну и дела! Как же так получилось, что я совсем оторвалась от театра, от коллектива, который считала своей семьей? Слово свое не сдержала, денег Володе не дала, на похороны Сони не осталась, вляпалась в эту историю с наследством, испортила отношения с Мариной, которую всегда считала своей самой близкой подругой, зато распахнула душу первому встречному, который обратил на меня внимание, пожалел меня…
– Лара, ау, ты слышишь меня?
– Да, Лева, слышу. Просто расстроилась… Подумала, что нехорошо поступила с Володей…
– Ты подумай лучше о том, что в твоей жизни появился человек, который теперь постоит за тебя и не позволит твоему окружению тянуть из тебя деньги. Хватит уже, поняла? Я же разговаривал с твоим Сазыкиным, он был пьян и много чего рассказал… Твой муж столько денег ему давал, так поддерживал театр, что на все эти деньги можно было построить еще один театр… А Сазыкин все эти деньги, как я понял, спускал на поездки за границу, он следил за вашим бывшим режиссером, Олегом Смирновым, который «обескровил» театр, ушел, уведя за собой всю труппу… Я нашел материал об этом в интернете. Прочел и о самом Олеге Смирнове. Он раскрутился, знаешь как? Его театр теперь хорошо знают в Европе, он ставит какие-то интересные, оригинальные спектакли, публика его знает и любит… Быть может, он даже гений, так о нем, во всяком случае, пишут. Но Сазыкин – не Смирнов. Зависть и злоба – это как некроз, понимаешь? Они пожирают вашего главрежа изнутри, разрушат его, и жаль, что он этого не понимает. Театр надо обновлять, нужен новый талантливый режиссер, молодые актеры, которых надо раскручивать, давая им роли… Но я не театрал, просто мне так кажется. И прошу тебя, не давай ему денег, не иди у него на поводу. Он тебе – никто! И театр с его обитателями – это не твоя семья.
Я слушала его, и мне так не хотелось, чтобы все это было правдой. Неужели я все эти годы, что нет Ванечки, совсем не там искала близких и родных людей? Я так бездарно боролась с одиночеством? Вероятно… Вот Игорь. Что я в нем нашла? Как позволила себе поверить в искренность его чувств? Выходит, меня окружали какие-то оборотни? Тени придуманных мною милых и душевных людей?